Ожогин злобно фыркнул, но кулаки разжал.
– А бомба? – спросил я. В голове вновь начали всплывать увиденные образы – огонь, сметающий все на своем пути, мгновенная гибель всего живого, боль, агония…
– Мы ее наконец нашли-с-с! Мои помощники-с-с уже привезли ее. Оказывается, она была с-с-спрятана совсем-с рядом отсюда! Больше тридцати лет-с-с мы искали ее, но она была, как у вас-с-с-с, у людей, говорят, под нос-с-сом. Зона бережно хранит-с-с свои тайны.
– В Министерстве обороны умели прятать, – вдруг подал голос худой человек, которого Император назвал Евгением. Он ковырялся при помощи отвертки во взрывателе, умело его разобрал и что-то нажимал там внутри, от чего прибор едва заметно вспыхивал голубым сиянием и по-мышиному пищал.
– Эй, чувак, – шикнул парню Ожогин. – А ты какого ляда на них батрачишь? Ты ведь наш, из человеков будешь. Ты ведь слышал, что тот мордатый сказал? Не улетят они никуда. Еще больше сюда братвы своей подтянут, и тогда точно всем нам каюк будет.
Евгений посмотрел на капитана так, будто тот был предметом мебели, и, ничего не ответив, продолжил свое занятие.
– Эй, ты чего? Ты что, не понимаешь, что они тут все…
Ожогин ойкнул на полуслове и согнулся пополам – тяжелый удар в живот выбил из него последнее желание разговаривать.
– Не отвлекайте моего-с-с человека, – предостерег Император
– Женя, слышал? – морщась, процедил Кэп. – Если ты сейчас взрыватель им подготовишь, через час мы все будем с такими званиями ходить – их люди. Как вещи. Если живыми останемся.
Еще один удар вырубил Кэпа.
М-да, ситуация хуже некуда. Я дернулся, но меня тут же схватили крепкие руки одного из сормов.
– А как насчет концерта? – спросил я у Императора.
Тот одобрительно кивнул.
– Да, я позволю-с-с вам сыграть триумфальный марш-с-с в честь нашей великой победы-с-с!
– Какая же это победа? – простонал с земли Ожогин. – Это захват. Колонизация, блин.
– Называй, как тебе-с-с будет-с-с угодно! – без интереса ответил Император и кивнул своим подчиненным. – Принесите им их инструменты-с-с.
Двое сормов быстрым шагом направились в сторону небольшой сараюшки.
– На нашей планете-с-с музыка – один из важнейших элементов-с-с жизни-с-с. За столько времени, что мы тут находились, мы не имели возможности-с-с в полной мере насладиться звуком-с-с. Настоящим звуком-с-с. Все эти записи цифровыми способами – полная ерунда. Мы его не вос-с-спринимаем-с-с.
– Ну да, теплый ламповый звук гораздо лучше, – с сарказмом кивнул я, но Император пропустил мою реплику мимо ушей.
– Поэтому я вам-с-с разрешаю сыграть свой звук-с-с. Живой звук-с-с. Он важен.