Лужковым и Е. Примаковым.
Накануне заявления о создании нового правого блока из «Голоса России» вышла Демпартия России (ДПР), руководители которой известны особыми отношениями с Кремлем. Очевидно, что демарш ДПР во многом был связан с тем, что ее кремлевские спонсоры не были заинтересованы поддерживать кампанию, нацеленную на раскрутку близких А. Чубайсу политиков, включая и С. Степашина.
Очевидным было и то, что новое политическое объединение, выступавшее с претензией стать стартовой площадкой для нового президента, но при этом отражавшее взгляды лишь одной небольшой группы российского истеблишмента, не вполне адекватно оценило свои силы.
Некоторые эксперты допускали, что ориентация правых на поддержку С. Степашина связана в действительности с упомянутой выше интригой Кремля вокруг премьера, которому таким образом «подсовывался» заведомо ненадежный и нефункциональный политический механизм, поспешно названный в прессе «клубом самоубийц». Мол, этот «данайский дар» отнюдь не прибавит популярности С. Степашину, а скорее превратится в обузу для последнего, что, собственно говоря, и нужно было Кремлю, чтобы занять премьера безобидной и безрезультатной деятельностью. Правда, авторы этих выводов не учли ряд обстоятельств. Мобилизационные и финансовые ресурсы, активный, а в ряде случаев даже агрессивный электорат, наличие в команде А. Чубайса, одного из лучших, что ни говори, администраторов и огромную силу, таящуюся в таком явлении, как реванш.
Наконец, любопытно и то, что В. Черномырдин также высказался категорически против участия НДР в правом альянсе. Наблюдатели по-разному оценивали мотивы, которые двигали при этом экс-премьером, однако ни у кого не вызывало сомнений, что подобное решение В. Черномырдин мог принять в том числе и по согласованию с Кремлем.
Самостоятельное определение НДР своей позиции, кстати, вызвало у членов правого альянса естественное желание попытаться вернуть НДР в русло союзнических отношений. Это несложно было объяснить хотя бы тем, что в «политических окрестностях» нового альянса правых, кроме НДР, не было ни одной значительной политической силы, с которой новое объединение могло бы установить тесные связи.
Однако игра, которая могла возникнуть в отношениях между вновь образованным правым движением и находившемся в «гордом одиночестве» НДР, могла надолго затянуться и превратиться в фактор, отвлекающий премьера и поддерживавшие его правые силы на политически безрезультатное маневрирование. Просматривалась цель увести премьера от действительно большой политической игры, которую затевали более умудренные политические «тяжеловесы» в центре.