«Н-да, ну и дела, — подумал Эдвард. — Надо бы выяснить кое-что. Но как спросить? Ладно, время все расставит по своим местам. Посмотрю, как сложатся обстоятельства…»
Обстоятельства сложились так, что Ивика отфутболила пару парней, пытавшихся пообщаться с ней, затем отлучилась ненадолго к телефону в глубине зала и вернулась на место мрачнее тучи. Периодически она бросала мимолетный, вроде бы случайный взгляд на Эдварда. Когда Ивика в очередной раз встала из-за столика и внимательно поглядела в его сторону, Эдварду показалось, что она сейчас подойдет к нему. Но девушка взяла сумочку и скрылась в дамской комнате. Спустя час он сам подошел к ее столику и, игнорируя приветствие Риммы, спросил у Ивики, какой коктейль ей заказать. Клубничный сок с молоком, последовал ответ. Он, не выразив удивления, направился к стойке бара.
Эту ночь Эдвард провел с Ивикой, и она призналась ему, что он — ее идеал, самый первый, единственный в ее жизни и неповторимый мужчина. Но это вовсе не значит, что она влюблена и готова вешаться ему на шею. От признаний девушки Эдварда распирало от гордости и нежности. Через неделю он по делам уехал из города на четыре недели. Следующие полтора месяца они с Ивикой не расставались.
Все в их отношениях было прекрасно, кроме однодневных отлучек Ивики по пятницам, а иногда и по средам, которые она объясняла тем, что ей приходится выполнять кое-какие поручения одной своей знакомой, когда-то жившей в Прибалтике, сумевшей давным-давно, еще в советские времена, вырваться за границу и обосновавшейся ныне в Америке. Первые, мягкие попытки Эдварда узнать, какого рода поручения дает Ивике ее знакомая, успехом не увенчались. «Обычные, хозяйственные», — отвечала она и старалась поскорее перейти на другую тему. Но его это не устраивало, тем более что несколько раз после этих «хозяйственных» поручений Эдвард замечал, что Ивика находится в подавленном состоянии, а два раза с удивлением отметил припухлость и покраснение век, свидетельствовавшие о том, что девушка плакала.
На вопрос Эдварда о сроке беременности Ивика надула губки.
— Что за дебильный вопрос! Ты что, подозреваешь, что я забеременела от святого духа или от соседа снизу? Сам же знаешь, что ты у меня — первый.
Эдвард засмеялся, впомнив соседа снизу — старика-итальянца, которого Ивика назвала потенциальным отцом ребенка. Ну конечно, как он может задавать ей такие вопросы! И так ясно, что отец ребенка — он, Эдвард. Он нежно погладил еще плоский живот девушки и заявил:
— У ребенка должен быть отец. И я готов принять на себя эту обязанность. А ты будешь нас с сыном кормить, поить…