— Брата? — Шут улыбнулся. — Отнюдь.
И пододвинул портрет — луч упал на лицо.
— Этому портрету — тридцать два года, и написан он в Ативерне. Это портрет Вашего отца.
— Господь наш Альдонай, прошептал потрясенный Питер. — Да ведь это же Король!
— Ваше Королевское Высочество… — Шут опустился на одно колено. Вслед за ним жест повторил старый герцог.
— Питер?!
На маркизе Ивельене буквально не было лица. Жена бушевала. Она кричала, что это полный бред, что этого не может быть, но ее муж подавленно молчал.
— Ты же не можешь предполагать, что я поверю в такой бред?! Уэльстерский граф — если он конечно вообще граф! — заботится о нашем престолонаследии! Да это же попытка переворота, даже…
— Он граф. Уэльстерский.
— Почем ты знаешь?!
— Портрет. Этот проклятый портрет — он был написан для Уэльстера. Это портрет из королевской коллекции, там есть клейма и подписи художников и хранителей сокровищ — не припоминаешь, у кого из королей горбатый брат? Сводный, по отцу?
— Господи, так это же сам Шут! Тем более…
— Амалия, я тебя очень люблю. И детей очень люблю…
— Что. Ты. Несешь.
— Если в наших детях — королевская кровь. И об этом узнал даже Уэльстер. Что будет с тобой и с ними?..
— Да он же сам!
— Он ПРИЗНАННЫЙ бастард. Он официально получил выморочный титул — и ни в какое наследование не входит, он правая рука Гардвейга, залитая, кстати, кровью по самое плечо!
— Но… дядя Эдоард, он же не убъет меня!
— Наверное, нет. Но… тогда я женат на бастарде. Я лишусь титула — отец никогда не согласится на передачу титула ребенку бастарда, а значит я — вылетел, я же не могу передать титул своему наследнику. И ты. Я люблю тебя, ты знаешь. Но что мы будем делать если этот разговор вообще всплывет?! Как минимум наше имя будут полоскать во всех грязных лужах Ативерны! Джайс не мог быть отцом! Чья ты дочь тогда?! Отец что еще сможет сделать — если его Лоутонская ветвь сожрет с потрохами?!
— Нет. Я не верю! Это бред! Я немедленно еду в столицу!
— Отец велел слугам собираться уже в обед. Утром мы выезжаем.
Ему почти семь. Мама кричит. Мама часто кричит. Сегодня она кричит как-то совсем уж долго — а отец, Его Величество (так няня требует говорить) ей отвечает тоже как-то зло. Надо бы узнать у няни как это — "сука окотилась"?
Оказывается, у него родился брат! Только не у мамы, а у леди Синнис. Смешно — брат его, а родился у графини. Но ведь ее первый сын — он ему не брат? Очень любопытно.
Он нашел брата! Это в комнатах неподалеку от отцовских, в большом крыле. Он забрался туда и нашел — нянька куда-то подевалась. Чего они все от него бегают? А графиня Синнис плачет? Он там лежит, в кроватке. Только плачет. Он маленький, а у него есть такой горб. Тряпку, которая воняла, он развязал и бросил в угол. И покормил его из рожка, как его нянька учила кормить щенят. Там уже был рожок. Брат зачмокал и уснул. Смешной.