— Это не я, — сказал Евлахов, — это все он, — и указал на Головлева.
Тот смутился, потом засмеялся:
— Ты уж извини, Сергей Николаевич, только очень хотелось сделать тебе подарок, добраться до скалы поскорее. Ты не думай, я никого не взбаламутил, мы втроем все сделали. А ты, наверно, поверишь, что нам головы ни фарт не вскружит, ни неудача не склонит.
Нестеров пожал плечами. Но его и самого занимало, что даст новая порода, пролежавшая в карстовой впадине миллионы веков, попавшая туда тогда еще, когда здесь текли воды первых рек. Теперь-то он знал точно, что нашел русло этой древней реки, надо будет лишь выследить ее длинный путь.
Евлахов и Головлев, встав по обеим сторонам вашгерда, начали бросать лопатами породу в грохочущий ящик. Даша регулировала сток воды. Синяя земля отмывалась медленно, так медленно, словно намертво сжилась с крупицами твердых минералов, миллионы лет пролежавших в ней. Но вот вода замутилась, галька и крупинки твердых пород начали садиться на дно, взвихренные водой. Они сползали вниз по сукну вашгерда, на отсадочные сита, и там распределялись по размерам: крупные — в первый ящик, помельче — в следующий, и так до самых мелких, имевших не более миллиметра в диаметре.
Пока еще ничего нельзя было разобрать в мутном потоке. Нестеров работал у грохота, регулируя потряхиванье массы, чтобы вода дочиста смыла наносные породы. Он не заметил, как один за другим выходили забойщики и собирались у вашгерда. Только когда старший из них сердито пробрал Головлева за то, что тот успел сделать тайно всю работу, Нестеров вспомнил, что люди встали на работу, не позавтракав.
Завтракали по очереди. Очень хотелось как можно скорее закончить первую промывку. Евлахова, Головлева, Дашу и Нестерова отправили к столу первыми. И они, торопливо поев и даже не поняв, что они ели и вкусно ли это было, бросились обратно к вашгерду. Кучка породы у вашгерда кончалась, еще одна лопата, вторая, последние комочки синей земли — и вот уже только убитая глиняная площадка под ногами да чистая вода стекает с вашгерда. Промывка была окончена.
Все твердые крупинки минералов — кристаллы, гальки — все, по чему геолог определяет достоинства и название породы, было в ящиках. Нестеров откинул крышку вашгерда и склонился над сукном, рассматривая оставшиеся на нем шлихи — самые тяжелые частицы. Шлихи расположились длинным широким языком, становившимся все уже к концу, где легли легкие породы. Следом за Нестеровым нагнулись и другие. Вот лежит черная полоска самых тяжелых минералов земли: платины, вольфрама. В черном этом основании языка изредка желтеют крупные золотники, это самородное золото. Чуть ниже желтый цвет становится преобладающим: это отмылся золотой песок. Разведчики возбужденно переговаривались: редко когда им приходилось снимать за одну промывку такое количество золотого песка. Пусть алмазов не будет, но они уже нашли золото. Еще дальше — более легкие, но все же осевшие частицы, это крупинки железняков, магнитные соединения. Остальная добыча: минералы — в ящиках.