– Именная табличка для офисного стола, комплект бокалов…
– Для вина? Боже мой, надеюсь, тебя не тянет их опробовать?
Она захихикала.
– Я правда не пью.
– Все пьяницы так говорят. – По лицу Чарити пробежали недовольные морщинки, и Далтон положил руку на ее плечо. Впрочем, не стоило его руке заходить так далеко. – Я просто дразню тебя. Не обиделась?
– Я нервничала. А когда я нервничаю, я не ем.
Кончики волос щекотали его шею. Вот это уж совсем некстати.
– Так ты не ела с завтрака?
– Со вчерашнего дня.
Далтон нахмурился.
Чарити повела плечом, и одеяло между ними натянулось.
– Когда я работаю, не замечаю времени.
– Так нельзя. Вредно для здоровья.
– И потому я окосела после двух или трех бокалов мерло.
Ее веки заметно потяжелели.
– Обещаю лучше питаться, – выдохнула она. – И запирать двери. Черт возьми, ты правда как старший брат.
– Повернись, – скомандовал Далтон. Чарити на секунду распахнула глаза, однако подчинилась без лишних вопросов. Перекатилась, устроилась поудобнее и затихла. Тогда он подложил руку ей под голову, придвинулся ближе и вытянулся вдоль ее тела, так что между ними ничего не осталось, кроме одежды и одеяла.
Прошло несколько секунд, прежде чем Чарити выпустила воздух из легких.
– Далтон, – прошептала она, – ты поговоришь со мной?
Конечно. Чем еще заниматься двоим в постели?
– Мою жену звали Мелинда. Мы познакомились в старших классах. Она была в группе поддержки, а я чуть ли не с рождения играл в футбол. Волосы цвета солнца, а душа… могу поклясться, в душе не обошлось без луны и звезд. Я влюбился с первого взгляда. Увидел новенькую, споткнулся и кубарем полетел по полю. Она засмеялась, но подбежала узнать, не ушибся ли я. Дочь банкира. Обожала кататься на лыжах, мечтала съездить в Европу. И мы запланировали поездку на нашу пятнадцатую годовщину. Копили деньги. Собирались провести там месяц. А в последние две недели к нам должны были присоединиться ее родные и привезти с собой Кисси.
Далтон продолжал гладить волосы Чарити и говорить. И даже когда понял по дыханию, что Чарити заснула, не перестал говорить. Он больше не плакал, просто рассказывал о Мелинде все подряд, начиная с ее любимой пиццы и кончая беспричинным страхом перед пауками. И это помогало. Пустота в сердце заполнялась воспоминаниями быстрее, чем тоской. Далтон как будто восстанавливал справедливость по отношению к жене. Он очень давно не рассказывал о ее жизни. В родном городе все люди спрашивали именно о ее смерти, и в конце концов он сдался. Говорил какие-то банальности, и не всегда ответы соответствовали вопросам. Однако сегодня ночью Далтон вернул Мелинде то, что она заслуживала.