Алик помолчал, насмешливо зыркнул на Сергея. Тот поймал его взгляд, так и не поняв, серьезно с ним разговаривает гость или разыгрывает.
— Вывел я ее на перевал, помог надеть рюкзак, дал пинка под зад, так любовь кончилась… Так что насчет насилия над человеком это я хорошо понимаю.
Сергей долго молчал. Думал. Алик успел раскурить новую сигарету. Колонист тряхнул лобастой головой, заговорил уверенно:
— В сущности, ты стремишься к тому же, к чему и мы, только определяешь границы в отношениях людей и в их правах договором, а не традицией, как мы.
Ты идешь к цели принципиально иным путем — путем индивидуализма.
Но, поживи у нас и, возможно, поймешь, что между нами много общего… И еще: не хвались своими восемью классами. Образование — дело наживное. К тому же оно у тебя есть, только иное.
Сергей встал:
— Не все сразу… Еще не раз поговорим. Пойдем вниз, тебя ждут.
Ближе к полночи в скальном дворике развели костер. Дети уже спали, все взрослые расселись вокруг огня. Алик привычно вытягивал к огню руки с толстыми мозолистыми пальцами. Анна сидела рядом, чуть слышно напевала какую-то мелодию. Отблески огня метались по мрачным выступам скал.
Красными угольками светились глаза кроликов за сетками клеток.
Обнявшись, сидели Виктор с Людой. Алексей, без жены, оставшейся с детьми, шутливо жался к Тане, что-то нашептывая ей на ухо. Она прыскала в меховой воротник тулупчика. Малик, с торчащими из-под шапки наушниками, смотрел на огонь слепыми глазами, качал головой, по крайней мере при Алике он почти не разговаривал; был вежлив и улыбчив, но сторонился всяких попыток наладить дружеские отношения.
Круглая фляга с самогоном приятно холодила живот. Алик встал, шагнул в темень, сделал пару глотков и сел на место, шепнув на ухо Анне:
— Пить будешь?
Она почувствовала резкий запах и неприязненно отпрянула:
— Фу!
В одиночку пить не хотелось — не для того же тащил он сюда флягу. Алик повернулся в другую сторону к Тане, шепнул ей на ухо:
— Бухнешь?
— А есть? — шепотом отозвалась Куколка, едва не коснувшись губками его уха. — У нас сухой закон.
Алик взял ее ладошку, сунул себе за пазуху, где лежала потеплевшая алюминиевая фляжка. Таня с озорными огоньками в глазах, с лицемерно скучным лицом, переждала полминуты, не отвечая на шутки Алексея. Потом встала:
— Принесу чайник! Алик, пойдем, поможешь!
На кухне она вынула из шкафа две чайных чашки. Алик до половины наполнил их самодельным напитком.
— С наступающим!
Таня сделала глоток, другой, сморщилась, передернула плечиками:
— Какая гадость! — просипела перехваченным спазмом голосом. — Шампанского бы или водки… — Покурить бы еще?! Ладно, потом. Только ты никому, — вытаращила и без того огромные глаза.