После того как я ответила на предложение руки и сердца согласием, Николай стал со мной еще более нежным и внимательным. Очень часто мы проводили время все вместе – я, он и его дочери. Я уже не мыслила своей жизни без них, своих самых дорогих людей, а особенно привязалась к маленькой, плотной как колобок, трехлетней Анастасии. Это были дети, которые только что потеряли свою мать, и я отдавала им весь нерастраченный жар моего сердца, предназначенный природой для еще не рожденных мною детей, и девочки отвечали мне взаимностью. Видя такое согласие в дорогих ему людях, радовался и сам Николай, который в тот момент был не царем-императором и не хозяином земли русской, а любящим отцом и галантным кавалером…
Тем временем подходил срок осуществления спланированной Одинцовым и прочими нашими ребятами операции «Рокировка» по замене Николая на троне его сестрой Ольгой. По мере приближения этого дня он становился чуть более нервным, чем прежде, и я понимала его волнение. Еще бы – ведь он должен был стать первым российским императором, уходящим «со сцены» в расцвете лет, вполне живым и здоровым. С другой стороны он уже хотел избавиться от этого царского бремени и, как мне кажется, уже считал дни до того момента, когда это произойдет и он почувствует себя свободным. Впрочем, какие-то там вспышки нервозности, при его меланхолическом темпераменте, были ему несвойственны. Просто он стал более рассеянным, задумчивым, более ранимым. В это время я особенно сильно ощущала, что ему нужна моя поддержка, доброе слово, похвала и одобрительный взгляд.
Николай прислушивался к моим советам. Точнее даже будет сказать – он слушался меня. Честно говоря, не знаю, стал бы он выполнять рекомендации наших ребят относительно рокировки, если бы не я. Но так было лучше и для него самого, и для России, и я прилагала все свои усилия, чтобы облегчить ему это решение. Мне кажется, что он способен быть очень упрямым, хотя я никогда и не сталкивалась с проявлением этого качества с его стороны. Вообще, у него был идеальный характер для того, чтобы стать прекрасным главой семейства. Ну а уж под моим чутким руководством всем его замечательным качествам непременно предстоит расцвести буйным цветом…
Честно говоря, получив предложение о браке, я едва ли не впервые задумалась о нашей с Николаем разнице в возрасте. Ну, то, что я старше его на шесть лет, это не два-три года, но и не десять. Вроде бы нормальная разница. Он выглядит несколько старше, чем мужчины его возраста в наше время, ну а я, соответственно, выгляжу моложе моих сверстниц в начале двадцатого века. Его, кажется, это совсем не смущает, хотя… быть может, он просто не догадывается, сколько мне лет на самом деле? Наверное, ему никто об этом не сказал… И вот эта беспокойная мысль засела в моей голове и никак не хотела оттуда улетучиваться. Да, я выгляжу достаточно молодо в глазах людей этого мира, но факт остается фактом – мне уже, страшно подумать, сорок два года! Уже после того как я согласилась выйти за него замуж, меня вдруг просто замучили мысли о возрасте. А что если он захочет еще детей, а я уже не смогу родить? И вообще… Надо признаться. А то вроде как обман получается.