— Виктор! — осмелел я. — Не узнаешь, что ли? Вместе в ансамбле участвовали. Я еще на барабане играл.
Виктор поскреб в затылке:
— Вспомнил. Тебя потом попросили. Тебе медведь на ухо наступил.
Я не обиделся. Я просто завидовал Виктору, который этаким волшебником ходил среди станков. И к каждому прислушивался, как врач.
Мы побывали еще в литейном цехе, долго пробыли в сборочном, где ознакомились с работой конвейера, а оттуда прошли в заводоуправление.
Завод пленил меня, очаровал, предвосхитил все, что я мог себе вообразить.
— Какая красота! — только и сумел я сказать. Почему же была скрыта она от меня? Красота рабочего труда.
Я порывался задать отцу этот вопрос. Но вовремя удержался. Конечно, никто от меня ничего не скрывал. Просто мы, мальчишки, сами мало интересовались тем, где работают наши отцы и что они делают. А отцам и матерям не до нас. Устанут, намотаются за день, где уж тут разговоры разговаривать. Раньше я видел только одну сторону отцовского труда: знал, что отец приходил домой озабоченный и что по утрам вставал раньше всех и снова торопился на свой завод. Теперь я еще больше гордился отцом, его работой.
Отец, наверное, тоже расчувствовался. Всю дорогу от проходной до остановки автобуса он поглядывал на нас, порываясь что-то сказать. Наконец не вытерпел:
— Ну что, ребята, понравился вам наш завод? Приглянулся?
— Приглянулся, — перехватил ответ Боря. — Так и потянуло к станку. И воздух у вас какой-то особый. Все солидно, по-взрослому.
— Верно говоришь, — похвалил отец. — А к станку не торопись, сперва школу окончи. Нам неучи не нужны.
— Это ясно.
Средних лет мужчина догнал нас, потянул Борю за рукав:
— Ты что здесь делаешь?
Получив ответ, удовлетворенно крякнул:
— Ага, ну иди домой, а я с приятелями заверну в магазинчик. Премию отметить.
И посеменил вслед за дружками.
— Кто это? — спросил я.
— Отец. Теперь он надолго тут застрянет, — сказал Борис и потупился.
Вечером дома только и разговору было что о заводе. Я, может быть, и промолчал бы, уединился бы в своей комнате, чтобы все обдумать, взвесить, помечтать. Но отец сразу же сказал матери о своем впечатлении, а она, понятно, ко мне с расспросами. С отцом-то они не раз толковали и про завод, и про цех. А меня ей хотелось послушать. Слово за слово, разговорился я, не удержать. Рассказал и о Трофимыче, о его искусстве, и о старшем своем школьном товарище, что наладчиком стал и умными машинами командует. И о кузнечном цехе, где молот здоровенную заготовку, как пластилин, мнет. Под конец прихвастнул:
— А знаешь, мама, на конвейере я запросто могу работать. Там и знаний особых не требуется.