— Да нет, — вступился за птичку Лукич. — Он не дурак, воробей. В луже вода снеговая. Говорят, очень полезная.
— Говорят, — согласился Боря. — Я тоже об этом читал.
Воробей наклонился над лужей последний раз, проглотил еще каплю снеговой воды и, вспорхнув, улетел.
— А ведь и нам пора, — проводив воробья взглядом, сказал Лукич.
— Пора, — отозвался Боря.
— Пойдем-ка, брат, ко мне, — предложил Лукич. — Давно ты у меня не был. И Нина нам компанию составит. А?
— Мне все равно, — ответил Боря.
— Вот и хорошо. Чайку вскипятим, погреемся, — продолжал Лукич. — Полегчает. А хотите, в книгах у меня пороетесь. Много новых пришло: и по математике, и по литературоведению, и по физике. Не успеваю я с ними разбираться. Недавно вышла новая работа по физике частиц. Я ее только полистал. Могу уступить тебе очередь.
— Я с удовольствием, — с благодарностью отозвался Боря.
— А вообще-то, — поднимаясь, посетовал Лукич, — столько в мире интересного происходит, что порой ругаешь себя: не так живем, не на то, не на главное время тратим. И такое пролетает мимо… Спохватился, ан уже прозевал…
Мы зашагали по тропинке сквера, старательно обходя наполненные прозрачной водой лужи.
— Федор Лукич, — поднял глаза на учителя Боря, — я вот все удивляюсь, почему вы не стали ученым? Ну, физиком или математиком.
Лукич строго посмотрел на него, но ответил просто:
— Каждому, брат, свое. Да и время наше такое было. Не успевали учиться. А потом полюбил я вас, сорванцов. Оторваться не мог. Считал предательством.
— Вот и я так, — быстро подхватил эту фразу Боря. — Считаю предательством.
— Что считаешь? — не понял Лукич.
— Это я так, — поправился Боря. — Вообще о жизни, о смысле жизни.
Свернули в переулок и по узенькой лесенке поднялись на третий этаж старого дома. Федор Лукич жил один. Я однажды заходила к нему с ребятами и подивилась тому порядку, который поддерживался и на кухне, и в спальне, служившей одновременно и библиотекой. Стеллажи с книгами занимали не только все стены, но и небольшой простенок между окнами. Сейчас свободного места тоже не было, и я подумала, где же учитель размещает новые книги, которых за месяц ему поступает немало.
— Постепенно переселяюсь в коридор, — сказал Лукич, словно угадав мои мысли. — Стеллажи я делаю сам. Зато уж знаю, где какая книга лежит.
— Разрешите, Федор Лукич? — подошел Боря к полке. — Я вижу здесь много нового.
— Ройся, ройся, — улыбнулся Лукич, — а я пока займусь чаем.
Мы пили душистый свежий чай и говорили о жизни. О ее неисчерпаемых возможностях и о счастье быть полезным людям.