Всадники не могли прибавить шагу — им мешали привязанные к седлам кони вражеских проводников. Это был неожиданный военный трофей. Особенно радовался ему спутник Гругиса — крепкий мужчина с наивным лицом и короткой шеей. В глубине души он надеялся, что юный князь подарит одного из животных ему, однако эти надежды вскоре рассеялись в прах.
Когда всадники выехали наконец из лесу, перед ними открылось печальное зрелище; сожженные деревни, потравленные конями несжатые нивы, где клевали зерно дикие голуби. Изредка им попадались поодиночке изможденные люди, которые бродили по этим полям в поисках неизвестно чего.
В одной из сожженных деревень всадники услышали стук топора: отец с двумя сыновьями строил новый дом. Видно было, что силы и здоровья старику еще не занимать, да и рабочей сноровки тоже: он плотно укладывал бревно на бревно, как жемайтский сыр «кастинис» на хлеб. Распоряжения его были отрывисты и суровы, порой они сопровождались энергичным взмахом руки или полосатой бороды. Сыновья стремглав кидались выполнять поручение, избавляя от этого старого отца. При виде всадников земледельцы насторожились, недоверчиво уставились на них, не выпуская из рук топоры. Им показалось подозрительным уже одно то, что всадников было двое, а коней — четверо.
Воздав хвалу жемайтским богам, Гругис поздоровался. Старик что-то буркнул под нос, однако разговор не поддержал — наоборот, с еще большим остервенением принялся тесать бревно, прищурившись, следил, ровно ли снимается стружка.
Тем временем со стороны леса показался странный обоз. Впереди неспешно маячила дымчатая корова, запряженная в двухколесную волокушу. На ней были уложены два еловых бревна, верхушки которых волочились по земле. Корове помогали две женщины и целая орава ребятишек. Их крики и гомон были слышны далеко вокруг. Заметив всадников, шумная ватага испуганно замерла.
— Ступайте своей дорогой, не бойтесь, мы не крестоносцы! — прокричал Гругис.
Корова встала, переступая на месте, кивая головой, украшенной вилообразными рогами.
— У вас что, коня нет? — спросил князь, обращаясь к старику.
— Нет, иначе зачем нам мучить буренку, — хмуро отрезал тот.
— Возьмите тогда нашего, — предложил Гругис. — У вас крестоносцы отобрали, а мы — у них.
Спутник юного князя разинул рот от огорчения. А он-то думал, что пригонит вскоре двух коней, похвастается перед товарищами, а теперь вот князь так бездумно отдает животное в чужие руки. Хорошо еще, хоть второй конь остается.
Оторвавшись от работы, строители распрямились и вонзили в бревно топоры — топорища напоминали издалека обломанные ветки.