Шел-шел Иван-царевич, видит — стоит хатка на курьих лапках, на собачьих пятках. «Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом». Хатка повернулась. Иван-царевич вошел, а в хатке лежит Баба-Яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок врос. «Фу-фу! — говорит она. — Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух воочию проявляется, в нос бросается! Почто пришел, Иван-царевич?..»
Но бывает, не по доброй воле оказывается человек в избушке на курьих ножках.
…Схватила Баба-Яга мальчика Лутонюшку и утащила в свою избу. Приказала дочери истопить избу жарко-жарко, Лутоньку ожарить…
А когда перехитрит герой Бабу-Ягу, ускользнет из страшной ее печи, бросается она в погоню:
…Баба-Яга, костяная нога, села на ступу, толкачом погоняет, помелом плед заметает…
Живет в сказках таинственная старуха.
То добрая помощница героя — одаривает его и чудесным коном богатырским, и путеводным клубочком, и волшебным полотенцем: махнешь одним концом — тотчас явится мост.
То злая людоедка, похитительница детей — норовит изжарить их в своей печи.
Кто же она — Баба-Яга?
Вопрос не пустой для тех, кто, подобно Афанасьеву, видит в сказке не праздную выдумку, кто ищет в сказке историю народа.
Ученые по крупицам собирают сведения о далеком прошлом человечества, чтобы понять, как родился сказочный вымысел. Вникают в древнейшие обычаи, поверья, обряды, чтобы найти жизненную основу сказочных образов и чудес.
…Опытные мужчины уводили юношу в глухой лес, в тайное место, известное лишь немногим. Там, в чаще, обычно стояла хижина, обозначавшая ужасное чудовище. Дверь была «пастью»: юноша входил в хижину — так чудовище «проглатывало» его.
В лесной чащобе мудрые старики открывали юноше предания и верования рода, объясняли правила жизни, обучали его приемам охоты, мужским песням и пляскам.
Это называлось обрядом посвящения.
Уводили в лес юношу, мальчика, а возвращался оттуда полноправный член рода, воин, охотник, муж.
Считалось, что во время обряда юноша умирает, а потом оживает опять — уже новым человеком.
Юношу условно, понарошку, сжигали, жарили, изрубали на куски, отдавали на съедение чудовищу, а после воскрешали снова. Это «понарошку» не было безобидным: посвящаемого испытывали огнем, били, рассекали ему кожу.
Иван-царевич, вступающий в дремучий лес, чтобы совершить подвиги и достигнуть благополучия в конце сказки, сродни юноше, который проходил обряд посвящения и становился настоящим мужчиной.
Совершали обряд и над детьми, не достигшими юности. Их заводили в лес и бросали там — они сами должны найти дорогу к хижине, приспособленной для совершения обряда. Иногда мужчины похищали мальчика тайно, а женщинам говорили, что его унесло чудовище.