– Он задушил ее так называемой щипцовой хваткой, при которой используют только большой и указательный палец. Вот так, – Оскар продемонстрировал на своих пальцах перед лицом Дуни. – Это один из самых эффективных способов удушения человека руками.
– О’кей. – Дуня постаралась не отпрянуть от его когтистой руки.
– Гораздо лучше, чем, как делает большинство любителей, зажать всю шею. Они мало того что задействуют обе руки. Нужно минимум пятнадцать минут, чтобы жертва откинула копыта. Если бы люди так хорошо знали свое дело, как он, в мире было бы меньше страданий.
Дуня не была уверена, что это шутка, и решила принять его слова всерьез.
– Ты хочешь сказать, что преступник изучал различные способы умерщвления?
– Вполне возможно. Но на самом деле надо лишь неплохо разбираться в анатомии и, в первую очередь, сохранять достаточно хладнокровия.
Дуня вошла в лифт и нажала на зеленую кнопку. Она почувствовала, как поднимается вверх, и что ей сразу же стало легче дышать. Ей никогда не нравилось находиться под землей, и она не могла понять, почему отделы судмедэкспертизы в больницах всегда располагаются в подвалах. Покойникам все равно, а сотрудникам нет. Сама она никогда не выдерживала там больше тридцати минут.
Она с удовольствием поднялась бы еще на несколько этажей и поговорила с Мортеном Стенструпом. Но он по-прежнему лежал под наркозом на операционном столе, и врачи пока что не могли дать никаких прогнозов. Ей оставалось только надеяться. Не только ради него самого и его близких, но и ради следствия. Именно сейчас раненый полицейский был ее единственным шансом выяснить, что на самом деле произошло на заправке в Леллинге.
Проходя мимо киоска Центральной больницы, она обнаружила, что его лицо теперь красуется на первой полосе всех газет. За выходные он превратился в национального героя. Маленький полицейский из Кеге, который не хотел сдаваться и продолжал бороться, несмотря на то, что действовал в одиночку и был тяжело ранен. По мнению Дуни, это верх глупости. Его поведение не только противоречило всему, чему их учили в Высшей школе полиции. Оно противоречило всякому здравому смыслу. Но разве людей это волнует? Им нужен герой, а то, что он к тому же находился между жизнью и смертью, только добавляло ему героизма. Возможно, было бы еще лучше, если бы он был бегемотиком, подумала она и вышла из вестибюля.
Она проехала на велосипеде по улице Равнсборггаде мимо театра Нерребру и свернула налево на улицу Нерребругаде, когда зазвонил мобильный. Она ответила, не останавливаясь.
– Ты меня искала, – сказал Кьель Рихтер, их криминалист.