Внезапно она тоже подумала, что потеряла нить, оттого что все время сворачивала на свое, все время сбивалась… Или все-таки не было ее, этой нити? И ничего не было, кроме случайного выстрела, который и убедил ее больше всего остального, что за Жанной и в самом деле ходит убийца!
— Я тебе еще книжек привезу, — пообещала она. — Свекровь очень много читает. Все время что-то покупает…
— А что покупает? — тут же оживился друг.
— Саш… ну не знаю я что! Мне к ним неудобно заходить… Я попросила — она мне подобрала, и все.
— Что, плохие отношения? — прищурился проницательный Бухин. — Строят? Дедовщина?
— Нет, я бы не сказала, — честно призналась Катя. — Свекор вообще ко мне очень тепло относится, а свекровь просто сложный человек. Ну и, наверное, они мечтали, чтобы Тим привел в дом что-то более соответствующее — там же врачи в трех поколениях, если не в четырех… А он — здрасьте! — приволок какую-то рыжую постовую милиционершу, которая в своей жизни прочла три с половиной книги: одна — Уголовный кодекс и две телефонных.
— А половина? — хрюкнул смешливый загипсованный. — Половина какая?
— От которой вторую половину оторвали и в туалете на гвоздик повесили! — отрезала рыжая постовая. — Без названия!
— Зато ты узнаешь финал, — пообещал он.
— Ага, — кивнула она. — Финал будет просто феерический!
* * *
— Феерия, — смеясь, говорила Женька. — Цирк бесплатный!
— Платный, — поправляла ее сестра. — Платный цирк на воде. Бесплатный — это сыр в мышеловке.
Женька снова смеялась. Ах, какой у нее был смех! Кто говорил, что сестрички были совершенно одинаковыми? Да их по одному смеху можно было различить — у Жанки так смеяться никогда не получалось. Женька смеялась беззаботно. Ни о чем не думая. Жанна вот всегда думала — в отличие от своей безмозглой сестрицы, которая жила какими-то эфемерными эмоциями! А Жанна думала! Просчитывала варианты. Искала свою выгоду. Женька, простушка-пастушка, все бы делала ради одного удовольствия — своего или чужого. Толку от удовольствий, когда они не приносят дивидендов? Поэтому Жанкин цирк был всегда платный, причем ключевое слово здесь было «всегда».
Они приходили в гидропарк, на пляж, как только вода прогревалась и на берегах появлялись шумные компании. Выбирала Жанка — и неизменно безошибочно. Подходила к компании подростков, среди которых всегда находилось два-три качка-позёра, раз за разом картинно бросающихся в воду, подныривающих под самое дно, а потом пробкой выскакивающих метров за семь-восемь, иногда и десять — впечатляет! Сидела, наблюдала, потихоньку втягивалась в разговор. А затем заявляла, что одним нырком может переплыть на другой берег. Конечно же, ей не верили. Начинали вышучивать. Она злилась — то ли напоказ, то ли даже по-настоящему… входила в роль, как хорошая актриса, которую иначе не почувствует публика. «Все нужно делать по-настоящему, иначе это — плохое кино», — любила повторять она. Да, у нее кино всегда получалось высший класс. Когда неизвестно откуда взявшуюся красивую и самоуверенную девчонку начинали высмеивать уже подружки качков, Жанна понимала, что зал дозрел. Она вставала, небрежно проводила по загорелым, длинным и стройным ногам, отряхивая с них песок, и говорила, что готова доказать.