— Слушайте, это же канистра! Канистра! Она ее заживо спалит! — поняв, что такое внесла в дом женщина, и страшно волнуясь, воскликнула Катя.
— Не боись… профессионалы работают!
— Да ну, Игорь, там же достаточно спичку бросить! — Катя даже забыла дышать, руки у нее дрожали, и дом то и дело уходил из поля зрения снова наведенного на него бинокля.
— Есть! — сказал Лысенко. — Молодцы! Взяли!
— Поехали, поехали! — Сорокина, как всегда чем-то недовольная, приняла командование на себя. — Давай, Игорь! Заводи уже!
— А куда теперь спешить? — философски изрек Лысенко. — Теперь торопиться некуда!
* * *
Бежать было некуда. Да, шанс, что все пойдет немного не так, как она задумывала, был ничтожным — но он все-таки был. Это рыжая во всем виновата… рыжая, которая совала свой нос во все щели, надеясь там что-то вынюхать! Даже ходила к их матери — та могла бы ей много чего рассказать, но… Мама давно уже ничего не могла! Хотя именно она ее узнавала. Узнавала, несмотря ни на что! Узнавала всегда. Во всех ее обличьях и ипостасях. Узнавала, даже когда она сама сомневалась: кто же я на самом деле? И Женьку, эту сентиментальную, мягкотелую дуру Женьку ей и в самом деле было жаль. Но только в этот раз она уж точно была лишняя… Она бы не выдержала, даже если бы и наобещала никогда больше не появляться рядом. Исчезнуть с их горизонта навсегда. Только Женька бы не исчезла, нет! Она бы все бродила рядом и все бы портила. Она и так почти все испортила! Уже испортила… просто тем, что смогла то, что ей самой когда-то оказалось не под силу.
— Здравствуйте, Катя! — мягко сказала она и удовлетворенно усмехнулась одними уголками губ, уловив неподдельное изумление, замешательство, смущение… — Оказывается, вы были правы — меня действительно хотели убить!
— Неужели, Жанна? — Рыжая оправилась куда быстрее, чем она предполагала, да и иронии в ее голосе было гораздо больше, чем удивления. — Я думаю, убить хотели как раз вашу сестру, Женю! И сделать это собирались как раз вы! И убили бы ее — прямо сейчас. И, если бы мы вам не помешали…
Ее — ту, что стояла перед ними, раскованно улыбаясь, они уж точно не отличили бы от той, второй, за которой и приехали сюда. Даже если бы кто-то очень пристально всматривался во въехавшую в зимний дачный поселок женщину и в ту, что покинула бы его час спустя, этот кто-то не нашел бы даже пресловутых пяти отличий. Тем более что собиравшаяся уехать обратно на машине жены Ильи сейчас была переодета в вещи той, которую муж называл Дженни… Жени, спавшей непробудным сном в небольшой, освещенной неожиданным зимним светом комнатке деревянной дачи. Комнатке, в которой оглушительно пахло щедро расплесканным по углам бензином. Впрочем, Женю уже вынесли на воздух, а снотворное, которое сестра так же щедро, как и бензин, разлитый вокруг, добавила в чашку с кофе, ей, наверное, не повредит. Да и скорая уже подъехала…