Семёнов-Турский спрыгнул с коня.
– В седло! – скомандовал он Нестору.
Нестор быстро и ловко вскочил на коня. Умел с детства.
Но бывший прапорщик остался недоволен.
– Как садишься? – привычным командирским голосом осадил он своего ученика. – Как баба на корову… Спину прямо! Голову ровно! Еще раз!
Махно вновь выполнил процедуру.
– Уже лучше! Ножку, занося, не сгибать! С замахом, прямо!.. Еще раз!
Махно был послушен. Он повторял и повторял упражнение.
– Лучше! Еще разочков тридцать попрыгаете, пан значковый – и можно ехать… А ну честь отдайте!
Нестор поднес руку к фуражке.
– Так мух в хате ловят! – рассердился прапорщик. – Локоток на высоту ладони! Пальцы сжаты, ладонь – линейка… Повторить!..
Махно повторил.
– А теперь – быстрее, не думая! Поднес к виску и отбросил… как саблю! Еще раз!
Наблюдая за муками Нестора, Левадный не выдержал:
– Ты шо ж, охвицерская твоя рожа, кричишь на Нестора Ивановыча як на якогось ефрейтора?
Семёнов-Турский стушевался.
Но Нестор вдруг зычным голосом скомандовал:
– Отставить, Левадный!.. Ты тоже слухай, потому шо и на тебе форма какая-то… унтера чи того… подхорунжего, сидит як на корове… Пусть учит!
– Ладно, – согласился Левадный. – А я його научу, як на гуляйпольских баб заскакувать!
– Он тебя самого научит! – усмехнулся Лашкевич. – Он уже у третей в приймах… и кажный раз все помоложе да покрасивше…
Реготали хлопцы. Весело начиналось утро. Как будто и не было усадебной Варфоломеевской ночи.
Кровь с сапог и ладоней смыли внизу, в ручье. Где война, там и кровь – это они понимали.
Понимали также, что с этого часа начиналась настоящая война. Не на жизнь, а на смерть.
Уже брызнуло солнце, поднялся жаворонок. Легкое марево стлалось над полями. Воздух над степью, как над жаровней, быстро прогревался. Пахло пылью и подсыхающей травой.
Конные вартовые ехали при оружии, при саблях. На Несторе – погоны значкового. Приклеенные черные усики преобразили его, придали фатовской вид. Кони были почищены, накормлены. Вид у вартовых довольный. Хозяева края, если не считать настоящих хозяев – германцев.
Навстречу им двигалась телега, высокой горкой лежала на ней солома. Двое понурых украинских селян сидели, свесив ноги. Искоса посматривали на вартовых. На телеге в мешке верещал поросенок.
– А ну подождите, хлопцы! – скомандовал Нестор. Подскочил к повозке, осадил коня. Спина прямая, голова откинута, взгляд орлиный, голос зычный, низкий, с модуляциями, иногда восходящими к сопрано и выше.
– Кто такие? Куда направляетесь?
– Так что, пан офицер, везем менять поросят на зерно, – ответил селянин.