– Шо, кишка тонка? – зло заулыбался Левадный. – Чи офицерское нутро заныло? В Гуляйполе жил, пил-жрал, на мягких перинах нежився – такой анархизм тебе нравился! А когда анархизм з револьвером та бомбою, когда обороняем нашу селянску революцию, это уже не нравится? «Не моя война»?.. Не, господин бывший прапорщик, од нас просто так не уходять!..
– В спину, что ли, выстрелишь? – спросил Семёнов-Турский и демонстративно повернулся спиной. Тускло поблескивал сползший с плеча погончик бунчужного.
– Жаль, Константин, – с тихой грустью сказал Махно. – А я хотел тебя начальником штаба сделать. Ни одного настоящего вояки, офицера, у нас нема. А ты – боевой.
Бывший прапорщик постоял, словно размышляя. Потом, так ничего и не ответив Нестору, медленно пошел от костра.
– Продаст! – сказал Лепетченко, глядя на Нестора.
– Не…
Было слышно, как хрустели ветки под ногами уходившего.
– Ну и як будем дальше жить, Нестор? – спросил Григорий.
– Воевать… Нельзя нам в затишке сидеть. Обложат. Надо, шоб они метались, як на пожаре… Один день передышки, коней выпасаем – и дальше. И бить, палить, выкуривать! И опять!.. И силы собирать!..
В плавнях всегда сумеречно. Деревья растут плотно, ветви низко опускаются к земле, словно ищут сырость и прохладу – спасение от зноя. Солнце с трудом пробивается сквозь густую сочную листву.
Расположенные вдоль здешних рек плавни спокон веку были для казаков надежной защитой. Зеленой крепостью. Непроходимым лабиринтом. Это и лес, и луг, и кустарник, и болотца, и озера, и протоки, и ерики. По весне большую часть плавней заливает полая вода, ее потоки разрушают все прежде созданное и создают новое. Если год-другой не был здесь, не сразу отыщешь старые места или не отыщешь их вовсе.
Лишь на песчаных буграх, где стояли хатки рыбаков, ничего не менялось, хотя и здесь в иной год река загоняла хозяев на деревья и начинала большое переустройство. Это уже не талая, а шалая вода, бедовая. Образовывались новые русла, разбивали плавни на новые острова.
А уж рыбы-то в плавнях, а уж птицы! Голодным не будешь, лишь бы сухари да соль прихватил.
Почва в плавнях обычно песчаная, подпитанная снизу водой. И растут рядом гигантские осокори, вербы и мелкий краснотал. На бугорках высятся стройные березы, осины, а к ним тянутся непроходимый колючий терн, глед, шиповник. Камыш растет такими густыми массивами, что в нем заблудиться – раз плюнуть. Как в дремучем лесу. Камыш – великолепный материал для шалашей, для крыш куреней. Козаки иногда такие курени строили, что в них можно было полсотни всадников поместить, вместе с лошадьми.