Лучшие стрелки, лучшие пулеметчики вышли на днепровский откос, расставили пулеметы, винтовки…
Полковник Самокиш встал на коне на откосе, как памятник самому себе. И руку с висящей на ней нагайкой протянул, указывая на Днепр. Повинуясь жесту полковника, стрельцы уставились на лед.
А там, внизу, сползали с берега на лед и пробирались по нему сотни людей. Они осторожно прощупывали непрочный еще ледок, обходили вздыбленные торосы, оставшиеся от ледостава. У каждого была нелегкая ноша: мешки, торбы, ящики, чемоданы…
Рядом, друг подле друга, ползли гуляйпольские хлопцы— Василь и Петро. У обоих – по два увесистых клунка.
– У тебе шо? – спросил Василь.
– Матери на кофту, братам на штаны. Ложкы, вылкы, таке-сяке… Но чижоле!
– Своя ноша не тяне. Я самовар надыбав, такый, як у нашого пана. Блыщить, як дзеркало, – похвастался Петро.
Затрещал под Петром лед. Он откатился в сторону. И снова, толкая перед собой клунки, стал продвигаться вперед. Они отползли уже далеко от берега…
На льду виднелось много черненьких фигурок. Это были махновцы. У каждого либо на спине, либо перед собой был чемодан или мешок, а то и два, набитые ценными екатеринославскими «гостинцами»… Домой! В село! То-то порадуются родичи обновкам из губернского города!
…Самокиш презрительно усмехнулся. Сам он был из запорожских казаков, хорошего атаманского рода. И по льду тоже ползли потомки тех же сичевиков. Но – война! За Украину!
– А ну, хлопцы! – крикнул полковник во всю мощь хорошо промытой глотки. – Покажить грабижныкам, шо таке сичови стрильци! И шоб ни одна пуля мимо!..
А черных фигурок на льду было все больше и больше. И по взмаху полковничьей плети берег открыл огонь. То одна, то другая фигурка замирала. Некоторые бросали клунки и начинали заячий бег к спасительному, очень еще далекому берегу. Под иными лед проламывался, и они почти без крика уходили под воду.
Под Петром лед вновь затрещал. Он попытался повторить свой маневр: откатиться. Но льдины неожиданно раздвинулись, и он оказался в полынье. Схватился за край льдины.
– Васыль, – позвал он. – Выручай!
– Як?
– Протяны шо-небудь!
Но куски тонкого еще льда под руками Петра обламывались. И он, невольно расширяя полынью, продвигался к Василю.
Василь понял, что еще несколько мгновений, и он окажется рядом с Петром, в той же полынье. И он вскочил, побежал от него…
Петро провожал его недоуменным и испуганным взглядом. Поняв, что надеяться больше не на кого и не на что, он отнял руки от льдины и тихо ушел под воду. Льдины тут же сомкнулись над его головой…
…А Махно стоял на противоположном от города берегу и смотрел, как расстреливают его армию. Сотни черных фигурок лежали на льду и уже не шевелились.