– Батько? – спросил Калашник, указывая на красные рубцы на лице.
– Ще чого! С генералом Тилло трошкы силой померялись. Он – меня, я – его. Маруська видела, она лучшее росскажет… А шоб батько на меня руку пиднял? Та никогда! Мы ж з им ще з детства кореша. Полаять себя я ему розрешаю. Для пиднятия авторитета!..
И тут во двор по ступенькам спустилась зареванная Маруська.
– Ты чего, Маруська?
– Та пошел он! Картошку, говорит, не умею жарить! Та я… меня вся Украина знает… Я губернаторов убивала! А он – «картошка». Индюк!
И махновцы, и проживающие в имении селяне с изумлением взирали на всхлипывающую от обиды Марусю Никифорову. Еще никто на Украине не видел плачущей атаманшу, которая никогда и никого в плен не брала.
– От боевых действий отстранил. В хозроту направил. Ничого, я ему, заразе, ще «нажарю картошки»!.. Такой бой выдержали! Целый полк розгромили! А он!.. За шо?
Рассудительный Лашкевич спокойно сказал:
– Не обижайся на батька, Маруся! Если наказав, то за дело! Мовчи! Вин не злопамятный! Скоро забуде!
Щусь и вытирающая слезы Маруська ушли со двора.
– Лютует батько! – провожая взглядом обиженную пару, сказал Каретников. – А мы ж його на Маруське женыть хотилы!
– Ага. Бачишь, як вин до неи посватався! В хозяйственну роту! Подштаники стирать!
– И все равно, женыть треба!
– Та як йому найты подходящу?
– Заспокоиться батько – росскажу йому про ту вчительку, шо я вже россказував… Шо розумна, шо красыва! – вступил в разговор Тимош Лашкевич. – Спивать йому про неи буду, як бандурист. Уговорю!
В штабе сидели Нестор, Черныш и еще несколько его командиров. Алёшка Чубенко с появлением Черныша был переведен на боевую работу, принял пехотный полк, пока еще в количестве, положенном роте. Это его только обрадовало, и на Черныша он смотрел как на избавителя.
Все ждали, что скажет вернувшийся из Екатеринослава Трохим Бойко.
– Докладай, Трохим! Может, хоть ты чем порадуешь?
– Та шо докладать? Днив пять ждав, пока цей Дыбенко мене прийме. Сперва його жинка мене обглядела. Хороша барынька, не з простых. Сама просто пава! В кожаному, при револьвери. Кажуть, така большевичка, шо дали никуда. Так от, сперва вона про все роспытала. Те, шо й не хотив, рассказав. А потом, через сутки, и сам Дыбенко мене прийняв. Цей – простый, наче з нашого села. Договорылись, шо днив через трое вин нанесе нам визит. Каже, багато чув я про Нестора Махно, охота самолично з ным познакомыться, а може, й потоваришувать…
Нестор и Черныш удовлетворенно переглянулись.
– Дыбенко так и сказав: мол, в гости чи не в гости, а бойовый путь моей славной Заднепровской дивизии лежить через ваше Гуляйполе, – продолжил Бойко. – Так шо в любом случае заявлюсь з инспекцией.