Источник всех этих заблуждений — только наша гордыня: мы не осознаем нашего ничтожества, и, как бы ни были мы ничтожны, мы хотим иметь какое-то значение во вселенной, играть в ней роль, и притом немалую. Мы воображаем, будто уничтожение столь ценного существа, какое мы собою представляем, умалит природу, и не понимаем, что будет ли на свете одним человеком больше или меньше — да что я говорю! — будут ли существовать все люди, вместе взятые, вся сотня миллионов таких планет, как наша, — все это только бесконечно малый и ничтожный атом, который бог и замечает-то лишь потому, что всеведение его беспредельно.[Персидские письма]
…а я, бля, домой возвращаюсь, иду от метро. Поехал к девке, думал будем ебаться, а у нее в одиннадцать мама, сука, пришла, мы только начали хавать, бля, как эта пизда старческая заявилась такая, говорит: ой, это кто у тебя, ну девка давай ей парить, мама, это мой коллега по работе, а мать ее, прикинь, меня еще спрашивает, помыл ли я руки перед ужином, вот, сука, и эта тоже, мы похавали, я собрался помыть посуду, а она меня толкает в коридор и говорит, оставь, типа, мама потом помоет, и говорит мне, еб, ну, тебе пора, коллеги по работе друг у друга не ночуют, но я ее, суку, еще выебу…
О смерти Сартра: Смерть не тревожила его, только уремическое отравление подрывало его мозг.
О Юнге: За два дня до смерти он увидел удивительный сон <…>
9 июля
Внегоневозможно не влюбиться, он может есть курицу ножом и вилкой, оставляя кости идеально чистыми, а перед рассветом все — даже воздух — становится совершенно серым.
10 июля
Задержанные подозреваются в том, что, желая завладеть квартирой, где проживала женщина с сыном, они убили хозяев, после чего расчленили их в ванной и в течение пяти суток растворяли трупы в серной кислоте. Останки тел были вынесены и разбросаны по мусорным бакам.
* * *
Должны были пойти с приятелем на концерт в Шереметьевский дворец, но он не пришел и не позвонил. Пианистка в коротком платье, похожая на проститутку, играла с душой. Гроза. Моцарт и Бетховен при свечах под раскаты грома. Мне было плохо, и после концерта я гулял под дождем по Останкинскому парку. У метро стало легче. Парни с мокрой, загорелой кожей. Я был готов пойти с кем угодно и куда угодно, лишь бы предложили. Домой не хотелось, но делать было нечего, у меня промокли кроссовки. Ясновадумал про самоубийство, решил, что самоубийство нужно оставить старости.
12 июля
В автобусе потекла кровь из уха. Я очень испугался.
Ходили на балет «Жизель». Я так давно не был на балете, что перестал понимать, в чем смысл этого искусства. Балерины громко топали, танцоры с грохотом приземлялись после своих антраша, бум-бум, я каждый раз вздрагивал, у балерин еще были и клакеры, которые все время невпопад кричали браво и хлопали в ладоши. Перед нами сидели приехавшие в Москву на экскурсию школьницы в коротеньких юбочках; я, глядя на их худые ноги, думал о том, что такие обычно снимаются в порнофильмах с названиями вроде «Первый анал», школьницы вздыхали от восторга при виде пышных пачек, а их одноклассники в это время вполголоса обсуждали, какая балерина кордебалета пиздатей, третья слева или вторая справа.