— Будто дите малое, — ворчала она себе под нос, заливая сбор кипятком. — Нет бы поберечься…
Я предпочел сделать вид, будто ничего не расслышал. Не чувствуя вкуса, выхлебал суп и сжевал жесткий кусок вареной солонины, потом мелкими глотками выпил травяной настой и улегся на тюфяк. Меня начало лихорадить, прошиб горячий пот.
Подошла Марта, присела рядом и потянула подол своего не по росту короткого платья, целомудренно прикрывая костлявые коленки.
— Почему ты не можешь научить меня? Ты же колдун!
Я подавил обреченный вздох и произнес, постаравшись никак не выказать раздражения:
— Тайным искусствам учат в университетах. Там, и только там.
Знахарка поджала губы, и резкая линия подбородка стала еще жестче обычного, а скулы заострились.
— Не смеши меня, колдун! Как попасть в университет неграмотной простолюдинке без гроша за душой?! — зло спросила она.
— На факультет тайных искусств берут всех, нужен лишь талант, — отмахнулся я и тут же приподнялся на одном локте. — Постой, ты разве не умеешь читать?
— Откуда?
— Ну вот с этим я помочь могу.
О чернилах и писчей бумаге спрашивать и в голову не пришло; я велел принести разделочную доску и посыпать ее мукой. Пальцем нарисовал букву «А», назвал ее и велел повторить. Девчонка все схватывала на лету, и незаметно я увлекся, даже позабыл о кашле и текущих из носа ручьях.
Занимались мы грамотой, пока на улице окончательно не стемнело. Тогда знахарка закрыла ставни, напоила меня бульоном и отваром разных трав и велела ложиться спать. Сама в неровном свете лучин занялась домашними делами. Проваливаясь в сон, я слышал ее негромкую песенку.
Марта впитывала знания будто губка. Хоть осваивала она грамоту исключительно в перерывах между хлопотами по хозяйству, но за две седмицы выучилась вполне сносно читать. Мое самочувствие оставляло желать лучшего, и о походе в город пока не приходилось даже думать. Я лечил кашель горькими отравами лесных трав, обучал знахарку письменности и счету, а в свободное время штудировал труд об управлении чужим сознанием. Сочинение оказалось небезынтересным, и я почерпнул там для себя много нового, кое-что даже применил на практике.
Нет, оказывать воздействие на Марту даже не пытался, усилия сосредоточил на проработке своих ментальных щитов и блоков. А еще выставил несколько якорей, призванных сигнализировать о воздействии на сознание чужой воли. Защитить они не могли, скорее, служили эдакими узелками на память. Просто наметил несколько поступков, совершать которые я не намеревался ни при каких обстоятельствах, и несколько вещей, отказаться от которых позволить себе попросту не мог.