Этот призрак совсем не так прост. Он может стать превосходным инструментом для познания запределья. Моим инструментом.
Из «Белого филина» я отправился прямиком в книжную лавку, где снимал комнату, прежде чем перебраться в гостиницу. Точнее — прежде чем меня погнали оттуда взашей. Я не злопамятен, но не могу сказать, что не испытывал мрачного удовлетворения, когда принялся колотить кулаком в запертую дверь.
— Вселенская комиссия по этике! — гаркнул я во всю глотку, стоило спуститься на первый этаж разбуженному грохотом хозяину.
Вселенская комиссия, о да! Ночной визит моих коллег вполне мог вызвать медвежью болезнь даже у закаленных профессоров, что уж говорить о книготорговце! У этой братии у всех до единого рыльца в пушку. Алчность вкупе с тягой к познаниям разъедают мораль почище кислоты.
Хозяин лавки, как видно, не отличался ни чистой совестью, ни крепкими нервами. Дрожащими руками он отпер дверь и отступил, освобождая проход. В свете ночника его лицо показалось мертвенно-бледным; в нем не осталось ни кровинки.
— Так это вы?! — охнул книготорговец, но я не дал ему собраться с мыслями, сразу ухватил за ухо и потянул в торговый зал.
— Книги о духах! Все, что есть! Быстро!
Хозяин бросился к полкам, но сразу опомнился и развернулся. Я поднял руку и продемонстрировал служебный перстень.
— Живо, кому сказано!
Этого хватило. Пока я разжигал свечи, книготорговец отыскал несколько сочинений на интересующую меня тематику и выложил их на стол, а сам замер рядом по стойке смирно. С учетом ночной рубахи до пят смотрелось это предельно комично, но мне было не до смеха.
— Это все? — спросил я, раскладывая перед собой книги.
— Все!
— Свободен!
Экзорцизм никогда не входил в круг моих интересов. Чернокнижники и демонические отродья были противниками несравнимо более серьезными, нежели бестелесные порождения запределья, слабосильные и ограниченные. Для противодействия им обычно хватало ментальных блоков и трав, дым которых изменял эфир и делал незримую стихию непригодной для пребывания заблудших душ. Прежде на меня никогда не натравливали призраков, раньше мне и в голову не приходило взять под контроль одного из них. Я имел лишь отдаленное представление о нужных ритуалах и поступил так, как поступил бы на моем месте всякий образованный человек: зарылся в книги.
Вполне допускаю, что хозяин схитрил и утаил наиболее ценные труды, но я не стал устраивать обыска. Не из-за отсутствия полномочий — вовсе нет! — просто и с этими тремя сочинениями провозился до самого рассвета. Разбираться в новой для себя теме всегда непросто, а учебника по экзорцизму в лавке не отыскалось.