— А кто убил? Кто был с тобой в церкви?
Полди Харт открыл глаза, облизнул пересохшие губы и с нескрываемой горечью спросил:
— Да какая теперь разница? Кто поверит простому школяру?
Меня чуть слеза от надрыва в его голосе не прошибла. Такой талант лицедея пропадает!
— Чудак-человек! — фыркнул палач. — Кто первым подельников сдаст, тому на суде и веры больше!
— Именно, — кивнул я. — А продолжишь запираться, мы под тобой костерок разведем. Сжечь не сожжем, так — подкоптим слегка филейную часть. Лучше начинай говорить.
— Прав не имеете! — вновь выкрикнул Полди, но уже без былой уверенности.
— Убивать тебя нельзя — это да, а остальное — на мое усмотрение. Главное, чтобы до суда дожил.
Я протянул руку, и палач передал мне факел.
— Стойте-стойте! — запричитал Полди и задергался всем телом, пытаясь отодвинуться подальше от языков пламени. — Я все скажу! Все расскажу, только снимите меня отсюда! Снимите!
— Ты повиси пока, а там посмотрим. И говори уже! Не в твоих интересах тянуть время! Без рук остаться рискуешь! Отсохнут они у тебя или антонов огонь начнется, придется отрезать! Говори!
Школяр надсадно засопел, наморщил лоб, слизнул выступившие на верхней губе капельки пота. Ему было страшно. Очень страшно.
— Кто? — надавил я на арестанта. — Назови имя!
— Фальберт Бинштайнер! — выкрикнул школяр, сломавшись. — Со мной был Фальберт Бинштайнер!
Я обернулся к писарю, дав ему знак записать названное школяром имя, затем спросил:
— Кто таков?
— Случайный знакомый! — принялся юлить Полди. — Столкнулся с ним в Риере. Фальберт интересовался старинными диковинками, услышал от меня о горной церкви Святой Берты и упросил ее показать!
Могло статься и так, что школяр назвал мне первое попавшееся имя, но описал он того самого сеньора, что приходил с ним в бордель. О приметной золотой фибуле тоже упомянуть не забыл.
— Где этот Фальберт обретался в Риере? Как и где ты с ним познакомился?
— Зачем это? — захлопал глазами Полди.
— Чудак-человек! — вновь не удержался от замечания палач. — Приятель твой давно из города ноги сделал. Как его искать прикажешь?
Школяр заерзал, запрокинул голову и взмолился:
— Снимите! Я уже рук не чувствую!
Я решил пойти ему навстречу. Палач спустил арестанта на пол, но, дабы тот не расслаблялся, закинул конец веревки на крюк и натянул ее, заставляя школяра подняться на цыпочки.
— Что с легендами, Полди? — спросил тогда я. — Какие такие предания ты знаешь о церкви Святой Берты?
Школяр захлопал глазами, но тут как в известной поговорке: коготок увяз — всей птичке пропасть. В конце концов я узнал все, что хотел, и немного сверх этого.