Ага. Мужчины и их эго…
— И кто сидел в кошачьей клетке, когда я нашла его?
Его черты лица ожесточились.
— Они застали меня врасплох. На этот раз, сюрприз будет для него.
Она издала раздраженный вздох. Он был настолько упрям. Она хотела придушить его, но она знала, что нет смысла затевать этот бессмысленный спор. Он все равно сделает то, что хочет, независимо от того согласна она или нет.
— Отлично. Тогда я иду с тобой.
— Нет не идешь.
— Почему нет? — спросила она, изображая невинные глазки. — Потому что, возможно, это глупая идея?
— Сьюзан…
— Не Сьюзани мне, ты не мой отец.
— Нет, я твоя пара.
Она склонила голову набок.
— Нет, пока мы не соединимся. И мы не соединимся, пока не разберемся с этим делом, не так ли м-р Лимп. И раз ты идешь, то я иду с тобой. После того, что нам пришлось пережить вместе, я буду той, кто возьмет огромный топор… и снесет голову этому ублюдку за все то, что он причинил мне. Он отнял у меня все, что у меня было, и будь я проклята, если не отплачу ему за это.
Рэйвин хотел поспорить, но он видел этот блеск в ее голубых глазах. Кроме того, она была чертовски хорошим бойцом. И было бы неплохо иметь ее на своей стороне, даже если мысль о ее потере парализует его.
— Ладно, но я хочу чтобы ты пообещала мне кое-что. Если что-то пойдет не так, ты уберешься оттуда немедленно и вернешься сюда под защиту.
— Будет сделано. «Супер Сьюзан превратилась в перепуганного кролика, который дает деру!»
— Что это?
— Это кричащий заголовок. Я наконец-то стала хорошо их придумывать. Лео будет впечатлен.
Рэйвин покачал головой. Им не нужны кричащие заголовки. То, что им действительно сейчас нужно, это чертово чудо.
И кавалерия.
К сожалению, кавалерия поднялась по ступенькам вверх и покинула город.
Но в любом случае, так или иначе, это должно быть закончено.
По крайней мере, для него.
Пока они поднимались по ступенькам, Рэйвин приостановился, столкнувшись лицом к лицу со своим отцом и Фениксом.
— Уходите? — его отец усмехнулся. — Осмелюсь надеяться, что навсегда?
Он не ответил, пока проходил мимо.
Сьюзан остановилась, смотря, как Рэйвин выходит из комнаты. Не выдержав, она повернулась к его отцу.
— Ты такой мерзкий ублюдок.
— Как ты смеешь!
— О, продолжай, — подстрекала она. — Ударь меня, убей. Мне наплевать. Но как вы можете тут стоять, изображая святош и судить его, в то время как он ничего не сделал, кроме того, что пытался найти кого-то, чтобы любить? Как вы можете ненавидеть собственного сына за это?
Она перевела взгляд на Феникса.
— Твой родной брат? Бог мой, а ты убил его. И вместо того, чтобы ненавидеть вас, тех, кто сотворил с ним такое, он простил вас. Почему вы не можете поступить так же? Вам не кажется, что он тоже страдает? Что каждое утро, когда он ложится спать, он видит ту ночь, как и все вы? Я слышала, как он говорил о его матери и сестре, я держала его, когда его мучили ночные кошмары, и я знаю, как сильно он скучает по ним. Я потеряла всех, кто когда-либо был дорог мне, и я знаю, насколько одиноким чувствует себя Рэйвин. Он уходит сейчас, вероятнее всего на смерть. Я уверена, что это ничего для вас не значит, но это многое значит для меня. Вы должны были бы гордиться вашим сыном. Он намного лучше всех людей, которых я когда-либо знала.