– Верните его мне, а дальше я сам знаю, что мне делать, – процедил он сквозь зубы.
Веспасия села.
– Думаю, будь он им не слишком нужен, они вернули бы его мне по первой же моей просьбе. Но тогда, ответьте мне честно, зачем им было забирать его из Бедлама? – резонно рассудила она. – Мне кажется, вам давно пора посмотреть правде в глаза.
Фердинанд открыл было рот, но так ничего и не сказал. Веспасия ждала. Она не собиралась повторять свой вопрос. Фердинанд знал факты. Стивен был его сыном.
Гаррик уставился в пол.
– Ему известно нечто такое, за что некоторые люди готовы его убить, лишь бы вырвать у него правду, – ответил он.
Ответ получился уклончивый, далекий от правды. Однако это был какой-никакой, но ответ. Веспасия поняла, что вряд ли сможет вытащить из Гаррика что-то большее. Пусть этим займется Виктор Наррэуэй. Она уже приняла для себя решение, что обратится именно к нему.
– Хорошо, я передам вашу просьбу, – пообещала она.
Получив от нее обещание, Гаррик на миг расслабился, однако, поскольку победа была одержана, принялся нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, желая услышать, что она скажет дальше.
Веспасия смерила его ледяным взглядом.
– В мои намерения не входит позволить вам сопровождать меня, Фердинанд. Вы сообщили мне все, что требовалось. И, как вы сами дали понять, в данном случае время на вес золота. Желаю вам доброго утра.
– Благодарю вас, – натянуто ответил он. На его лице одновременно читалось облегчение, благодарность и нечто похожее на разочарование, как будто у него отняли право самому отстаивать свою правоту. Он ненавидел чувствовать себя зависимым от кого бы то ни было, и уж тем более от женщины. – Да-да, спасибо огромное. Всего доброго. Я…
– Я сообщу вам о результатах, – холодно ответила Веспасия. – Если я не застану вас дома, то оставлю записку.
– Я буду ждать.
Она едва заметно кивнула. Фердинанд густо покраснел, однако спорить не стал. Веспасия поднялась с дивана, давая ему возможность уйти, не нарушив правил приличия.
Когда Гаррик ушел, Веспасия вновь воспользовалась телефоном. Она довольно быстро привыкла к этому изобретению и отказывалась понять тех, кто по-прежнему не желал пользоваться столь удобным и быстрым средством связи.
Она не сомневалась, что Виктор Наррэуэй вновь присутствует на слушании дела Райерсона и этой египтянки и что в час дня суд закроется на обеденный перерыв. То есть в ее распоряжении еще целый час, и она должна убедить Наррэуэя, что ей срочно требуется его видеть.
Когда она прибыла к зданию суда, они встретились на ступенях крыльца. Наррэуэй со свойственной ему галантностью вышел к ней с приветливой улыбкой на лице, однако стоило ему заговорить, как ей тотчас бросилась в глаза печать тревоги на его лице и некая внутренняя напряженность. Он как будто был чем-то озабочен, а может, даже напуган.