Сотрудники японского консульства наверняка неплохо разбирались в военном деле. Во всяком случае, они усиленно интересовались такими районами города, где им совершенно нечего было делать. Невозмутимое, равнодушное выражение их лиц никого не могло обмануть: японцы нервничали. Все больше появлялось дипкурьеров. Все чаще летели в эфир радиограммы консульства.
В своей записной книжке я сделал такую запись: «По всем данным, на днях начнутся военные действия… Ведем большие работы по маскировке домов, нефтебазы, рассредоточению судов, затемнению. Составляем и просматриваем планы на случай военных действий».
8 августа днем нас с Молоковым пригласил к себе Н. М. Пегов. Владимир Андреевич нагнал меня у входа в крайком. Глаза его за стеклами очков возбужденно блестели.
— Неспроста обоих в одно время вызвал… Как думаешь?
Ничего, собственно, странного в этом не было. Но все мы в те дни находились в таком напряженном ожидании близких решающих событий, что придавали значение каждому, даже незначительному, факту.
Молоков не ошибся. Войдя в кабинет Пегова, мы сразу поняли, что разговор будет необычный. Николай Михайлович встал из-за стола, не предлагая нам сесть:
— Война начнется сегодня ночью. Расскажите о готовности города.
Докладывая, я мысленно оценивал сделанное и вновь перебирал в памяти: все ли предусмотрено, что можно и нужно сделать в оставшиеся часы?
— А как вы смотрите на то, чтобы не вводить в городе угрожаемое положение и светомаскировку до начала наступления? Не выключить ли свет прямо с электростанции, когда штаб флота даст команду? — спросил меня Николай Михайлович. — Ведь вы, кажется, так сделали в Севастополе?..
— Я как раз хотел предложить это.
— Ну что ж, желаю успеха. Зайдите в Военный совет и… Как это говорят моряки, когда необходимо привести все в полную готовность?
— Все на — товсь!
— Ну так вот: все на — товсь!
В Военном совете Иван Степанович Юмашев и Семен Егорович Захаров рассмотрели наше предложение со всех сторон.
— Сколько понадобится времени для выключения света по всему городу?
— От момента сигнала до полного затемнения — не больше пяти минут.
— Это, кажется, нас устраивает? — спросил командующий вице-адмирала Фролова.
— Вполне. Быстрее, чем за семь-восемь минут, японские самолеты не смогут достигнуть Владивостока… Это с самых ближайших аэродромов.
Иван Степанович тоже был возбужден. То и дело вставал и ходил по кабинету.
— Люди расставлены? Надежные?
— Все будет в порядке.
— Ну, тогда счастливо, — заключил командующий. — Остальное увязывайте с начальником гарнизона контр-адмиралом Федоровым, с командующим ПВО… Ну, а если что, то прямо к нам.