— Не бензином, а резиной, — поправил кто-то.
Машины уже давно прошли, а народ не расходился. Еще много дней в поселке говорили потом об этом событии.
Сейчас по шоссе Москва — Ярославль ежедневно проходят сотни, если не тысячи, самых разнообразных машин, в том числе и ярославские — ЯЗы. То, что было для нас в диковину, стало привычным.
По этой же дороге в Ростов-Ярославский, в Троицко-Сергиевскую лавру тянулись тогда богомольцы — с посохами в руках, с котомками за плечами, в лаптях, а то и босые. Мы расспрашивали их, откуда и куда идут, а богомольцы любопытствовали, что за фабрика, где можно переночевать, далеко ли трактир.
Несколько женщин поселка, в том числе и моя мать, хотя и не была очень набожной, как-то договорились пойти на богомолье в Ростов. Это от нас верст тридцать пять. Мы, конечно, увязались за матерями. Очень хотелось посмотреть древний Ростов Великий, о котором много слышали от учительницы.
Вышли на рассвете, часов в пять, а добрались до Ростова уже вечером — измученные и голодные. Сразу же вошли за ограду стоявшей на окраине города церкви. Там сначала отвешивали поклоны, а потом заказали богослужение… Отстояв богослужение, женщины надевали на себя металлические жилеты, вешали на шею тяжелые вериги. Это железные цепи с чугунными шарами на концах, которые якобы носили причисленные к лику святых люди. Согнувшись под их тяжестью, женщины ходили вокруг церкви.
Примеру старших следовали и мы. Жилет нам был не под силу. Вериги же тащили сразу втроем-вчетвером. Старшие говорили, что за это простятся грехи. И мы старались.
На следующий день побывали в Ростовском кремле. Особенно запомнились Белые палаты с их многочисленными реликвиями. Успели также сходить на озеро Неро, откуда берет начало наша Которосль.
Только к концу третьих суток голодные, осунувшиеся, с побитыми ногами вернулись мы домой. Несколько человек после этого заболели, «зато, — утверждали богомолки, — спасли свои души».
В окружающих фабрику деревнях часто возникали пожары. То в Боровой, то в Опарине, то в Лаптеве, то в Комарове, то в Семеновском. Сколько после этих пожаров появлялось новых нищих! Особенно часто горела деревня Боровая. Жители ее сеяли хлеб, столярничали, работали на фабрике. На моей памяти эта деревня чуть не дотла выгорала несколько раз. Будто над ней висел какой-то рок! Загоралась она как-то быстро, огонь охватывал сразу несколько строений.
В 1913 году, в дни празднования трехсотлетия дома Романовых, на фабрике прошел слух, что на станцию Козьмодемьянск — это в четырех-пяти верстах от поселка — прибудет царский поезд. На рассвете толпы людей отправились смотреть царя. Конечно, побежал и я.