Прихрамывая, я поволок мешок в деревню. Обменял пшеницу на пшено и масло. Через сутки приехал в Москву.
Измученный, дремал я в зале Ярославского вокзала. Несколько поездов ушло, но попасть на них никак не мог.
— Пойди-ка узнай, скоро ли будет поезд, — попросил сосед. — За твоими вещичками посмотрю…
Я вышел на перрон, узнал, когда пойдет очередной поезд, и вернулся в зал… Ни соседа, ни моих вещей на месте уже не было. Домой вернулся ни с чем.
— Бог с ним… Хорошо, что сам живой вернулся, — сказала мать, узнав о моих мытарствах. — Гляди-ка, что кругом делается. Кто только на Россию не лезет…
Из разговоров служащих конторы, из рассказов отца я уже знал, что страна переживает тяжелые дни. Немцы оккупировали Украину, Прибалтику, Финляндию, Белоруссию и Крым. Английские и американские интервенты захватили Мурманск и Архангельск. Во Владивостоке высадились японцы. На Средней Волге и в Сибири начался мятеж чехословацкого корпуса. В Туркестан и Баку вторглись англичане. В Сибири, Поволжье и на Урале вспыхивали кулацкие восстания…
Неспокойно было и в наших местах. На всю жизнь запомнились мне дни белогвардейско-эсеровского мятежа летом 1918 года в Ярославле.
В один из июльских дней отец направился по делам фабрики в Ярославль, но, не доехав до города, вернулся обратно:
— В Ярославле восстание. В город не пускают.
В тот же день мы услышали звуки орудийных выстрелов.
Ярославль — один из древнейших и красивейших городов на Волге, с множеством исторических и культурных памятников. Когда я приезжал в Ярославль, то часами бродил по улицам города, любовался его красотой, удивительными памятниками древнерусского зодчества, великой русской рекой. С высокой набережной хорошо были видны пароходы.
Коммунисты фабрики разъясняли, что мятеж в Ярославле подняли эсеры, а к ним присоединились все недовольные Советской властью — царские офицеры, классово чуждые элементы, уголовники. Позднее стало известно, что мятежи возникли также в Москве и других городах. Мы узнали, что эсеры убили в Петрограде Володарского и Урицкого, что эсерка тяжело ранила Владимира Ильича Ленина…
В дни мятежа почти каждый вечер вместе с товарищами я ходил в Карабиху. Оттуда, с горы, мы смотрели на огромное зарево, стоявшее над Ярославлем, ловили летевшие с попутным ветром странички книг, слушали гул орудийной стрельбы. Когда мятеж был подавлен, я поехал в Ярославль. Еще дымились многие здания. Чернели своды гостиного двора, зияли пробоинами стены знаменитого Спасского монастыря, сгорел Демидовский лицей. Побывал я на могилах жертв мятежа. Сердце наполнялось ненавистью к врагам Советской власти.