«Это моя жизнь, – подумала Ренисенб, – и от нее не убежать…»
Потом новая мысль, недоуменная: «Почему я говорю «убежать»? Разве есть место, куда я могла бы убежать?»
Перед ее внутренним взором возникла знакомая картина: маленький грот рядом с гробницей, и она сама, сидящая там, подтянув колено и подперев рукой подбородок…
«Но это было не здесь – не в этой жизни, и теперь ей никуда не убежать, до самой смерти…»
Камени причалил к берегу и вышел из лодки. Потом взял на руки Тети. Девочка обняла его и нечаянно порвала шнурок амулета у него на шее. Амулет упал к ногам Ренисенб, и она подняла его. Это был символ «анх»[32], отлитый из золота и серебра.
Женщина расстроенно ахнула:
– Согнулся. Так жаль… Осторожнее, – предупредила она Камени, который взял у нее амулет. – Может сломаться.
Но его сильные пальцы согнули амулет еще больше и переломили надвое.
– Что ты сделал?
– Возьми половинку, Ренисенб, а я возьму вторую. Это будет наш знак – что мы половинки одного целого.
Он протянул Ренисенб половину амулета, и она уже собиралась взять ее, как в ее голове словно что-то щелкнуло, и она вскрикнула.
– В чем дело, Ренисенб?
– Нофрет.
– Что ты этим хочешь сказать – Нофрет?
– Сломанный амулет в шкатулке для драгоценностей, принадлежавшей Нофрет. – Ренисенб говорила торопливо, но уверенно. – Это ты дал его ей… Ты и Нофрет… Теперь я все понимаю. Почему она была несчастна. И я знаю, кто подбросил шкатулку ко мне в комнату. Я знаю все. Не лги мне, Камени. Я знаю.
Камени не протестовал. Он пристально смотрел на Ренисенб, не отводя взгляда. А когда заговорил, голос его звучал серьезно, а на лице не было улыбки.
– Я не буду лгать тебе, Ренисенб.
Он немного помолчал, нахмурившись, словно пытался привести в порядок свои мысли.
– В каком-то смысле я даже рад, что ты узнала. Хотя все не так, как ты думаешь.
– Ты дал ей половинку амулета… точно так же, как хотел дать мне… в знак того, что вы две половинки одного целого. Это твои слова.
– Ты сердишься, Ренисенб… И я рад – это свидетельство того, что ты меня любишь. Но все равно я должен тебе объяснить. Я не давал амулет Нофрет. Это она дала его мне…
Камени помолчал.
– Ты можешь мне не верить, но это правда. Клянусь, это правда.
– Я не говорю, что не верю тебе… – медленно произнесла Ренисенб. – Это вполне может быть правдой.
Она вспомнила мрачное, несчастное лицо Нофрет.
Камени продолжал убеждать ее – страстно, по-детски:
– Попытайся меня понять, Ренисенб. Нофрет была очень красива. Я был польщен и доволен, как и любой другой на моем месте. Но я никогда по-настоящему ее не любил…