– Да уж надеюсь, что не приходилось, – сказал Гриффитс.
– И в любом случае, – сказал я уверенно, – здесь ничего не остается, кроме как посмеяться. Как над чем-то чрезвычайно нелепым!
– Да, – сказал Оуэн Гриффитс, – всего лишь…
Он замолчал, и я быстро подхватил:
– Совершенно верно. Всего лишь слова.
– Беда в том, – сказал он, – что такого рода вещи, однажды начавшись, сами по себе не заканчиваются.
– Могу вообразить.
– Безусловно, это патология.
Я кивнул.
– У вас есть какие-нибудь соображения об авторе? – спросил я.
– Нет, лишь желание узнать. Видите ли, причин к сочинению анонимных писем может быть две. Если это единичное письмо – отправленное одному человеку или группе лиц, – то можно сказать, что оно мотивировано. То есть его написал некто, имеющий причины для недовольства (или полагающий, что имеет) и выбирающий грязный, тайный путь к проявлению этого недовольства. Это дурно, и это вызывает отвращение, но такой человек не обязательно сумасшедший, и обычно довольно легко определить автора – уволенный слуга, ревнивая женщина и так далее. Но если это не единичный случай, а принцип действия личности, то это уже куда серьезнее. Письма рассылаются беспорядочно, и они служат одной цели – заменить какие-то разрушенные надежды в воображении пишущего. Как я уже сказал, это, безусловно, патология. И безумие прогрессирует. В конце концов, конечно, автора анонимок выследят и поймают (часто это, кстати, оказывается человек, о котором просто невозможно подумать подобное), и тем все и кончится. Был подобный инцидент, на другом конце графства, в прошлом году – когда уволили заведующую отделом дамских шляп в большом универмаге. Тихая, изысканная женщина, работала там много лет. Я припоминаю несколько случаев и из моей практики. Но это были несчастные, озлобленные, уволенные люди. Однако, как я сказал, я уже видывал подобное, и это, совершенно искренне, пугает меня!
– И давно это продолжается? – спросил я.
– Не знаю точно. Безусловно, это трудно определить, потому что люди, получившие подобные письма, не рекламируют этот факт. Они бросают письма в огонь.
Он помолчал.
– Я тоже получил одно. И Симмингтон, адвокат. И один или двое из моих небогатых пациентов говорили мне об этом.
– И все письма похожи одно на другое?
– О да. Во всех повторяется одна и та же тема секса, это их обычная черта. – Он усмехнулся. – Симмингтона обвинили в преступных отношениях с его служащей, бедной мисс Гинч. А ей по меньшей мере сорок, она носит пенсне, и зубы у нее, как у кролика. Меня обвинили в нарушении профессиональной этики в отношениях с пациентками и усердно налегали на подробности. Эти письма весьма инфантильны и абсурдны, но жутко язвительны. – Лицо доктора стало серьезным. – И тем не менее я