Я решил, что этим утром она гораздо больше похожа на лошадь, чем на человеческое существо. Но надо признать, что она была бы симпатичной лошадкой, только очень уж неухоженной.
Меган заговорила как обычно – словно задыхаясь от спешки.
– Я была на ферме – вы знаете, у Лашеров, – чтобы спросить, нет ли у них утиных яиц. А у них куча милых малюсеньких поросят! Прелесть! Вы любите поросят? Я – очень. Мне даже их запах нравится.
– Если свиней хорошо содержать, они не должны бы пахнуть, – предположил я.
– Не должны? Да они же под себя ходят! А вы в город? Я увидела, что вы один, вот и решила остановиться и пойти с вами, только я остановилась слишком уж резко.
– Вы порвали чулки, – сказал я.
Меган печально посмотрела на свою правую ногу.
– Да, действительно. Но там уже есть две дырки, так что это не имеет особого значения, правда?
– Вы что же, Меган, никогда не чините чулки?
– Изредка. Когда мамуля заставляет. Но она не слишком-то ко мне цепляется – так что с этим все в порядке, да?
– Вы, похоже, не понимаете, что вы уже взрослая, – сказал я.
– Вы хотите сказать, что мне бы следовало быть похожей на вашу сестру? Расфуфыренной?
Меня слегка обидело подобное определение Джоанны.
– Она всегда выглядит чистой и аккуратной, и на нее приятно взглянуть, – сказал я.
– Она прехорошенькая, – сказала Меган. – И ничуть на вас не похожа, правда? А почему?
– Братья и сестры не всегда похожи.
– Да. Конечно, я не слишком похожа на Брайана и Колина. И Брайан с Колином друг на друга не очень похожи… – Она помолчала и добавила: – Это очень чудно, правда?
– Что именно?
Меган кратко бросила:
– Семьи.
Я произнес глубокомысленно:
– Полагаю, это так.
Хотел бы я знать, что было у нее на уме. Мы шли в молчании минуту или две, потом Меган спросила робко:
– Вы летаете, да?
– Да.
– И из-за этого пострадали?
– Да, я разбился.
Меган сообщила:
– Здесь никто не летает.
– Да, – сказал я, – наверное, это так. Вам нравится летать?
– Мне? – Меган казалась удивленной. – Бог мой, нет. Меня бы тошнило. Меня даже в поезде тошнит.
Она помолчала и затем спросила с той непосредственностью, которая обычно присуща детям:
– А вы поправитесь и будете снова летать или так и останетесь такой вот развалиной?
– Мой врач уверяет, что я буду в полном порядке.
– А он не из тех, кто любит приврать?
– Не думаю, – сказал я. – Я в нем вполне уверен.
– Тогда все в порядке. Но большинство людей врет.
Я принял это категорическое утверждение молча.
Меган произнесла независимо и беспристрастно:
– Рада за вас. А то я боялась, что вы выглядите таким мрачным из-за того, что потерпели крах в жизни; но если вы вообще такой, это другое дело.