Наконец Кощею, похоже, надоело, и он повернулся к Сергею:
- Где ты такого тиуна раздобыл, Гусев?
Теперь делать каменную физиономию пришлось капитану, поскольку что такое (или кто такой?) "тиун", он не знал. А признаваться в своём незнании, как и сержанту за пять минут до этого, показалось неловко.
- А что такого? Человек знающий, на ответственном месте, служит исправно...
- Ключником? - перебил князь.
- Шифровальщиком! - снова обиделся непонятно на что лейтенант.
- А-а-а... - Кощей покивал, как бы говоря: "Как же! Как же!" - а потом спросил: - А уговаривать его на службе научили?
- Уговаривать? - в один голос, почуяв подвох, переспросили командиры и переглянулись.
- Уговаривать, - медовым, хоть на хлеб мажь, голосом подтвердил Кощей, и на всякий случай (вдруг кто-то всё ещё не расслышал) повторил: - Уговаривать.
Капитан с лейтенантом снова переглянулись, и Гусев, как старший, принялся выпытывать подробности:
- И на что он тебя уговорил?
Князь в свою очередь посмотрел на сержанта:
- На что?
- Н-ну-у... Это... - Курочкину вдруг захотелось оказаться подальше отсюда. Где-нибудь в маленькой уютной комнатушке в московской коммуналке со скандальными соседями и вечными очередями в сортир и ванную. - В общем, самим дело разбирать. Этих, начальников больших чтобы, это... Не беспокоить.
Лейтенант, не сдержавшись, шумно выдохнул: самое страшное позади! И Гусев был бы с ним полностью согласен, если бы на бледном костистом лице напарника не появилась паскудная ухмылка. Явно этот ночной пакостник что-то удумал. Что именно -- гадать можно было до бесконечности, проще спросить. Но теперь -- напрямую у сержанта.
- И что дальше?
- Н-ну-у... Это... - замялся тот.
- По какому закону, - подсказал этот... спецсотрудник.
- По Русской Правде, - голос Курочкина упал почти до шёпота.
Дежурный по особому отделу перестал радоваться и с недоумением посмотрел на подчинённого: какая такая Русская Правда?
- И что там по Русской Правде за обиду? - князь, которому устроенное им же представление, похоже, надоело, взял продолжение разговора в свои руки.
- Двенадцать гривен, - теперь уже без всяких оговорок шёпотом сообщил бывший старший научный сотрудник. И тут же вскинулся: - Но мы же договорились!
- Так я ж и не спорю! Договорились! - тоже воскликнул Кощей и совершенно спокойно добавил: - На три гривны. Меньше никак нельзя, ибо невместно. Так?
Курочкин только кивнул, соглашаясь, поскольку сил разговаривать у него уже не было. Князь не настаивал. Поглядев на окончательно выпавшего в осадок лейтенанта, он закончил: