Мыслей было много, но промелькнули они в одно мгновение.
— Узнал, что ли, падла? — равнодушно поинтересовался мужик.
— А чё узнавать-то? — спросил Вадим. — Хобби, что ли, по гаражам валяться?
Отступать ему было некуда, и от испуга он начал дерзить. Понимая одновременно, словно каким-то вторым сознанием, что и в школе эта дерзость шла, наверное, от испуга. Не от того страха, что сам зарождается внутри, а от нажима других. От попыток напугать его, построить в линейку, заставить делать что-то, нужное не ему.
— Во дерзкий, тля! — сказал молодой мужик и вытащил ПМ.
Вадим сразу понял, что пистолет настоящий: игрушки так неумело не держат.
— Генка, приткнись! — рявкнул толстый. — Тебе сказали, что ты — на стрёме! Вот на стрёме и стой!
Толстый ругал Генку, не отводя выпученных глаз от Вадима. Разглядывал, словно примеряясь к мальчишке. Так таращатся на фудкорте на куски пиццы: какую бы взять?
— Ты чё, сожрать меня решил? — Вадим скривил губы, изображая усмешку.
Губы смеяться не хотели. Страх то накатывал, то чуть отступал. Даже подташнивало слегка. Казалось, ещё немного, и колени подогнутся сами, и он сползёт на жёсткую «гаражную» землю, перемешанную со щебёнкой.
Но тут Мирон застонал, и Вадима слегка отпустило.
«Нужно просто тянуть время, — напомнил он себе. — Это я умею — тянуть время. Всё-таки девять лет учили».
Толстый взирал на Вадима всё с тем же странным «аппетитом».
— Ты ещё вилкой потыкай? — посоветовал Вадим, ощущая, что «Остапа несёт».
Молодой Генка заржал. Пистолет опасно задрожал у него в руке.
— А пистолет зачем? — спросил Вадим. — Типа, вдвоём не справитесь? Ну да… Два жирдяя на одного школьника… Там ещё бомж у машины бродит, могу позвать.
— Юрич, а чё он борзеет, а? — спросил Генка, который понял, что его обидели, но не уловил, как.
Толстый Юрич на миг отвёл от Вадима выпученные, в красных прожилках, глаза.
— Я те сказал, заткнись! — взревел он.
— Да я же… — промямлил Генка и вдруг схватился за живот, словно его ударили.
— Трудное детство, деревянные игрушки… — пробормотал Вадим и получил такой же удар.
Он даже сначала подумал, что удар настоящий, но Генка стоял, согнувшись, и толстый Юрич тоже не двинулся с места.
Пуля резиновая? Слабовато.
Вадим посмотрел на свой живот, прикрытый школьным жилетом, и, как только увидел, что никаких следов воздействия там нет, потерял и само ощущение «удара».
Эта простая истина встряхнула его, сбросив большую часть боли.
— Хитрый какой гадёныш, — сказал Юрич. — Я же из тебя сейчас фарш сделаю. Вот прямо так, на расстоянии.
— Да ну на фиг, — наигранно усмехнулся Вадим. — Пупок развяжется меня гипнотизировать, я не внушаемый. Я думаю, ты — тварь, что вылупилась вчера у гаражей из личинки. И пугаешь меня, как тварь. А что ты мне можешь сделать сам? Не руками этих козлов недоделанных?