А с чего он начал? Нельзя ли и нам с тобой на чем-нибудь потренироваться?
На первых порах никаких сложных установок не потребуется. И в обычной жизни есть немало поводов повоевать с самим собой.
Вот, например, тебе иногда кажется: стоит закурить или выпить водки — и ты уже «настоящий мужчина». В твоей школе есть, наверно, такие ребята. На переменках они собираются в уборной, курят, сплевывая на пол, через слово ругаются. Когда ты был поменьше и поглупее, ты немножко завидовал их развязности и тоже хотел стать «мужчиной». А может, и сейчас еще завидуешь?
Что ж, нет ничего проще. Курить ты, в конце концов, научишься. Сначала будет голова кружиться, а потом привыкнешь. Водку пить противнее, но и этому можно научиться.
Можно…
Но зачем?
Сила человека заключается совсем не в том, чтобы делать запретное. Это только кажется силой, а в действительности это слабость.
Один из хороших способов укрепить волю — не поддаваться дурным соблазнам.
Стань выше тех, кто смеется над тобой, когда ты отказываешься закурить. Уйди от человека, рассказывающего пошлые анекдоты. Скажи самому себе: «Водку не пью».
Конечно, может случиться так, что при этом ты потеряешь кое-кого из своих дружков, а то и врагов наживешь. Быть «не как все» немножко опасно.
Но зато ты выиграешь в глазах настоящих людей. И в своих собственных. Дело ведь не в том, что кто-то запретил тебе курить, пить, играть на деньги. Ты сам себе запретил это — значит, у тебя есть воля.
А волевых, сильных людей уважают.
У писателя Эммануила Казакевича в повести «Синяя тетрадь» есть такой разговор Владимира Ильича Ленина с рабочим Емельяновым. Разговор этот происходил ночью у шалаша, в котором Ленин скрывался от жандармов.
«— Тут один недостаток, — негромко сказал Ленин.
— Комары? — Емельянов виновато развел руками. — Да, комарья много, особенно ночью.
— Нет, не то. Нельзя работать по ночам, вот что худо.
— Может, оно и лучше, — заметил Емельянов. — Отдохнете.
— Хорошо курильщикам, — сказал Ленин после короткого молчания. — В такую вот ночь без света сидят и курят трубочку… И безделье, в сущности, и все-таки какое-то занятие.
— А вы давно не курите?
— Никогда не курил. Времени не было, и потом — лишний расход. Жили более чем скромно, каждую копейку приходилось рассчитывать. Помимо того — отвлекает. Страстишка хоть и небольшая, а все же страстишка. Привыкнешь — замучаешься без табака, не сможешь работать. А в нашем ссыльном да эмигрантском бытии остаться без табака было весьма нетрудно. Так и прожил скучную жизнь: не курил, не пил вина, за барышнями почти не ухаживал… — Он рассмеялся. — Но интересную все-таки жизнь, как вы думаете?»