— Идет кровь, — сказал он.
— Вижу, — ответил я.
Я наклонился над столом, вытащил из пачки сигарету и закурил. Потом откинулся на спинку кресла и снова посмотрел на него. Он достал из кармана брюк носовой платок и прижал его к носу.
— Начал не я, — сказал я сердито.
— Я не убивал ее, — отозвался он жалобно.
— А я не говорил, что ты убил ее.
— Но ты думаешь, что я убил ее.
— Я ничего не думаю. Я просто удивляюсь, почему ты все время лжешь.
Он ничего не ответил.
Я встал, прошел через маленькую переднюю в кухню и нашел там два пустых стакана. Когда я вернулся, Хильдинг лежал на диване все в той же позе. Он прижимал к носу платок. И одновременно следил за мной взглядом. Я взял бутылку и налил виски ему и себе.
— На выпей, — сказал я, протягивая ему стакан.
Он взял стакан и залпом осушил его. Потом снова лег. Я сделал лишь маленький глоток и поставил стакан на стол.
— Итак, теперь можно говорить правду? — спросил я.
— Мне надо было привести в порядок кое-какие бумаги, — сказал он. — Поэтому мне пришлось пойти в канцелярию. Вчера вечером я и закончил эту работу.
— Какие бумаги? — спросил я.
— Благотворительное общество Бернелиуса, — ответил он.
— А раньше ты не удосужился привести их в порядок? Скоропостижная смерть Манфреда была для тебя очень кстати.
— Что правда то правда, — вздохнул Хильдинг. — Но его отравил не я.
— А я и не говорю, что ты, — спокойно возразил я.
— Но ты думаешь, что Манфреда отравил я, — упрямо повторил Хильдинг.
— Тебя не касается, что я думаю. Сколько раз тебе надо это повторять! И потом, кто еще, кроме тебя, мог отравить Манфреда?
— Думаю, что Герман, — сказал он.
— Ты слишком много думаешь. И если тебя послушать, то все преступления на земле совершил Герман.
— Я не люблю его, — сказал Хильдинг. — И это уже мое дело, любить мне Германа или не любить.
— Да, это твое дело. А мне он начинает нравиться все больше и больше.
На это мое замечание Хильдинг ничего не ответил.
— А что за махинации ты проворачиваешь с этими бумагами? — спросил я.
— Да никакие это не махинации, — взорвался Хильдинг. — Просто время от времени я брал из кассы общества взаймы. Небольшие суммы. У меня было туго с деньгами. Сам понимаешь: надо содержать жену и детей и на это уходит масса денег.
— На многие другие вещи тоже уходит масса денег, — заметил я. — Как, например, на путешествие в Италию.
Хильдинг молчал.
— Как тебе удавалось это?
— Любой менее дотошный ревизор, чем Манфред Лундберг, для меня не помеха. Но с Манфредом мне пришлось нелегко. Он ведь прицепляется ко всякой мелочи. Он даже предложил проверить отчетность общества за десять лет. И на этой ревизии я бы погорел.