Это было в январе, во вторник. Вот уже полчаса я бесцельно слонялся взад и вперед по комнате. Работать не хотелось. То и дело я останавливался у окна и начинал разглядывать часы на соборной колокольне.
Стрелки медленно приближались к двенадцати. Ровно в двенадцать станут известны результаты конкурса на соискание должности профессора, ведущего первый раздел гражданского права. Нас было пять соискателей. На профессорскую должность я едва ли мог рассчитывать. Но как все-таки оценят члены ученого совета представленную мной работу? Наверное, мне не стоило так волноваться.
Озаренные солнцем, вспыхивали позолоченные цифры под куполом Густавианума. Погода была ясная, но не особенно холодная, всего несколько градусов ниже нуля. За всю зиму еще ни разу не выпал снег. Газон перед домом был лишь слегка подернут инеем. Стояла чудесная зеленая зима. Такими и должны быть зимы. Я не люблю снега и холода.
Когда часы на соборной колокольне показали наконец без пяти двенадцать, я бросился в переднюю, накинул пальто и помчался вниз по лестнице. Потом я быстро перешел улицу, направляясь к южному подъезду университета. Идти было недалеко. Вдруг я увидел, что мне навстречу несется на мопеде рассыльный в кожаной куртке — типичный представитель нашей моторизованной шведской молодежи. В седле он сидел боком, отвернув голову в сторону, чтобы ветер не дул ему в лицо. А до пешеходов ему не было ровно никакого дела. Он летел прямо на меня. Я еле успел сделать шаг в сторону и попал в лужу, затянутую тонкой корочкой льда. Я не только промочил ноги, но, возможно, еще и выругался…
Тут я услышал чей-то громкий и веселый смех. На лестнице, ведущей к университету, стояли два господина, которые, видимо, оказались свидетелями моего конфуза. Один из них был высокий, крупный мужчина с некрасивым костлявым лицом и седыми космами волос, торчащими из-под каракулевой шапки. Другой был поменьше ростом и напоминал процветающего оптовика двадцатых годов. У него было румяное лицо, острый взгляд и простой английский воротник. Он всегда носил только простые английские воротники. Смеялся тот, что повыше. Это был профессор Юхан-Якуб Рамселиус, мой высокочтимый учитель, который вел второй раздел гражданского права. Другого звали Отто Левисон; он тоже был профессором, вел третий раздел гражданского права и был самым свирепым экзаменатором на факультете.
Я поздоровался с ними довольно сдержанно. У меня не было никакого желания вступать в светскую беседу. Левисон ответил на мое приветствие не менее холодно. Я не придал этому значения. Просто это была его обычная манера здороваться. Зато Юхан-Якуб был в самом лучшем расположении духа, и ему явно хотелось поговорить. К счастью, он не стал хлопать меня по плечу. А я тем временем добежал до дверей и уже взялся за дверную ручку.