.) за всю землю Ругодивъскую государю крест целовали, что им служити государю и городы здати и иново государя не искати мимо царя и великого князя».
Здесь мы видим, что в глазах Москвы присоединение земли к Русскому государству есть великая милость для этой земли, «жалование». Оно оформляется священной клятвой (крестоцелованием), главное в которой — обещание не искать другого государя. С этого момента любой поступок жителей Нарвы, идущий вразрез с волей Ивана Грозного, квалифицировался как ложь и измена, «лукавство».
В Ивангород были присланы войска, которые должны войти и встать гарнизоном в новом государевом городе — Ругодиве (так русские называли Нарву), поскольку «повеле государь беречи их от маистра». Но русские с возмущением обнаружили измену: жители Нарвы тайно послали за подмогой в Ревель (Колывань). По словам Степенной книги, этот отряд был наголову разбит, чем было достигнуто первое торжество над клятвопреступниками.[210]
На самом деле все было несколько иначе. Нарвцы воспринимали свои обязательства не столь серьезно и считали себя вправе и в дальнейшем выбирать себе господина по своему разумению. Группа горожан не поддержала решение о переходе в подданство Москвы, то есть, с точки зрения русской стороны, действительно совершила «измену». В апреле на защиту Нарвы прибыл отряд ревельского командора Зеегафена, присланный орденским коадъютором Г. Кетлером по просьбе горожан, раздумавших подчиняться Москве. Но после небольшой стычки с ивангородскими войсками ревельцы отказались защищать Нарву и ушли в свой город. С фогтом фон Шнелленбергом остался только Зеегафен и несколько солдат. Командор оставил отчет о падении Нарвы, благодаря которому нам известны некоторые подробности драматических событий мая 1558 г.[211]
И мая в Нарве случился пожар. Согласно большинству источников, загорелся дом парикмахера Кордта Улькена, затем огонь перекинулся на соседние дома. Вместо того чтобы тушить пламя, жители Нарвы, по словам Зеегафена, бросились укрываться от огня в замке, кто не успел — хоронился в крепостном рву. Решив, что начался штурм, пехота построилась на городской площади и заняла позиции у ворот, но, так и не дождавшись нападения противника, от огня и дыма кнехты ушли в замок. По Реннеру, Г. Кетлер послал тушить пожар шестерых конников, остальные должны были следовать за ними. Но второй градоначальник, Герман Моелен, отослал их, сказав, что все потушено.
Пожар кинулись тушить ивангородцы и московские войска, спасавшие от огня «свой Ругодив». Через Нарову переправлялись наспех, чуть ли не на выломанных дверях, бревнах и т. д., при этом были «яко ангелом носимы». Через Русские (Водяные) ворота у замка вошли отряды под началом А. Д. Басманова и Д. Ф. Адашева, через Колыванские ворота — И. Бутурлина. Помимо борьбы с огнем, русские сразу же открыли артиллерийский огонь по замку из ливонских орудий, которые они нашли брошенными на городских стенах. Рыцарям же ответного огня организовать не удалось — при первом же выстреле на артиллерийской площадке башни Герман орудие взорвалось, нанеся вред всей позиции. Если верить Реннеру, кнехты дважды отбрасывали русских от стен города. В третьем штурме уже было убито 100 русских, но тут пожар сделал оборону города совершенно невыносимой, и немцы сами оставили позиции.