Ревельский хронист XVI в. Бальтазар Рюссов в своей «Хронике…» помещает своего рода панегирик Ливонии как райскому месту для немцев: «Немцы в ней были распорядителями и правителями, то туземцы так уважали их, что и самого ничтожного дворянского слугу и ремесленника называли господином и юнкером. И дворовой работник или ремесленник-подмастерье считал за большой стыд и бесчестие ходить и путешествовать по этой стране пешком, потому что дворяне доставляли его даром друг к другу, ради немецкого языка, а крестьяне возили, куда он хотел, на лошади и телеге за самое ничтожное вознаграждение; и дорогой ему нечего было заботиться о своем прокормлении, которое он получал от немцев безвозмездно, а от туземных крестьян (ненемцев) имел продовольствие для себя и для лошади на целые сутки за любекский шестак (Sechsling). И немец, кто бы он ни был, навлекал на себя неудовольствие, если бы, не заехав, проехал мимо дворянской усадьбы, где всякий немец, ради немецкого языка, встречал любезный, приятный и гостеприимный прием и получал все бесплатно. И если случалось немцу совершить что-либо достойное наказания, то всегда, ради его немецкого происхождения, его более щадили, нежели ненемцев (туземцев). Немцев также не назначали на презираемые должности, чтобы не причинить бесчестия другим немцам. Одним словом, Ливония была такой страной, что все те, которые прибыли в нее из Германии и других земель, когда узнавали ее богатства и испытали хорошую жизнь в ней, должны были думать и говорить: Livland — Blyffland ("Ливония — цветущая земля“). Потому что там не было недостатка ни в чем, что служит на земле к удовольствиям, радости и благосостоянию для человека».[34]
Но к этой бочке меда примешивалась изрядная ложка дегтя. Статус члена германского мира предполагал, что Ливония как часть Немецкого ордена, Ганзы и т. д. должна разделять их политику, что не могло не вызывать сложности, поскольку их интересы не всегда полностью совпадали.
В Ливонии в XV в. проживало около 500 000 человек, из них собственно немцев было не более 30 000—40 000. Крупными городами считались Рига (10 000—15 000), Ревель (7000–9000) и Дерпт (5000–6000).[35] Немецкое население остальных городов и замков редко превышало несколько сот человек. За вычетом женщин и детей очевидно, что даже при мобилизации всего мужского немецкого населения армия вряд ли оказалась бы больше 10 000. Военные силы Ливонии состояли из войск ордена, небольших наемных отрядов епископов-ландесгерров, гарнизонов городов (большей частью тоже наемных), городских ополчений (собираемых в экстренных ситуациях). Еще в 1350 г. были утверждены нормы сбора ополчения: каждый землевладелец должен был дать «с каждой сотни гаков» одного вооруженного немца и двух вооруженных «ненемцев». Поскольку воинов снаряжал землевладелец, он частенько экономил на оружии и доспехе, и войско было плохо оснащено и вооружено. Чем дороже становилось оружие (с наступлением эры огнестрельного оружия в XVI в.), тем менее охотно помещики покупали его для ополченцев. Тем не менее, такой средневековый порядок сохранялся почти до гибели ордена.