Не люблю, когда одна из ключевых частей операции мной никак не контролируется. Я верил в компетентность капитана Щеглова и его людей, но все-таки мне было тревожно. Самым сложным пунктом в моем плане оказалась координация действий. Я должен был начать стрелять именно в тот момент, когда люди капитана захватят грузовик – ни раньше, ни позже. Значит, требовался какой-то условный сигнал, и, в конце концов, мы решили, что это будет последовательный запуск двух осветительных ракет из одной точки по расходящимся направлениям в форме латинской буквы V. Этой ночью немцы постоянно пользовались такими ракетами, и мы надеялись, что ничего опасного они в этом не усмотрят.
По-хорошему, конечно, от этой иллюминации следовало воздержаться – я и так прекрасно видел, как разведчики ползком преодолевают поле, выходят к дороге, и занимают исходные позиции. Но они-то об этом не знали, и для них подача сигнала была одним из ключевых моментов всей операции.
* * *
– Товарищ капитан, вы этому Нагулину верите? – едва слышно спросил сержант Игнатов, медленно пробираясь рядом с командиром через заросли высокой сырой травы.
Щеглов ничего не ответил, сосредоточенно продолжая работать локтями и коленями, прокладывая себе путь в практически полной темноте.
– Нет, боец он лихой, этого не отнять, – не унимался сержант, – но он ведь нас сейчас в полную неизвестность отправил. Я, конечно, все понимаю, что слух уникальный, что охотник таежный, но не бывает ведь так, чтобы пару минут посидеть с закрытыми глазами и выдать точные данные о противнике в сотнях метров от себя. Вы же сами разведчик с опытом, понимать должны.
– Это не он нас отправил, сержант, – наконец, ответил Щеглов, – это я вам приказал, и вы пошли. А что до Нагулина, человек он, конечно, непростой, но не враг. Помнишь, что энкавэдэшник про него рассказывал? Сначала танки, потом «Юнкерсы». Это мы и сами видели, просто не знали, кто стрелял. Если б он не заставил тот бомбардировщик в поле отвернуть, лежали бы мы с тобой сейчас, перемешанные с землей на разбитой позиции. Тебе мало? Или напомнить, кто наш отход прикрывал?
– Да помню я, товарищ капитан, – слегка стушевался Игнатов, – но странный он какой-то, не наш.
– Не понял, – Щеглов даже остановился на секунду и повернулся к сержанту.
– Он не охотник, товарищ капитан. И не следопыт. Вы видели, как он по лесу ходит? Ловко, уверенно, ни разу не видел, чтобы он споткнулся, но… шумно. Его совершенно точно готовили хорошие инструкторы, причем готовили на совесть, но не к нашим условиям. И стрельба его эта… Мистика просто. Невозможно так стрелять… Мы же с вами финскую прошли, и польский поход, и здесь уже второй месяц воюем. Разных стрелков насмотрелись – не бывает такого.