Аппетита, понятно, нет совсем. Пьет тоже без желания. Мать попросила его поесть через силу куриного бульона. Вывернуло. К тому же появился понос. Дал ему слабительного, сделал очистительную клизму: половина выведенных организмом опиатов удаляется вместе со стулом. Контролирую функции сердечно-сосудистой системы и органов дыхания. Внутривенно прокапываю физраствор: надо восстановить количество жидкости и минеральных солей в организме. Каждые три часа даю аналептические препараты. Стараюсь избегать применения лекарств, вводимых путем инъекций. «Эффект иглы» очень опасен. Юра говорит, что усилились боли в суставах и мышцах. Не знаю, обманывает или нет. Метадон держит больного от двадцати четырех до сорока восьми часов, а после введения стабилизирующей дозы прошло всего пятнадцать. Может, хочет таким образом получить дополнительную порцию? После того как Юра начал корчиться от боли, даю ему метадон орально, избегая «эффекта иглы». Через сорок минут Юре стало значительно легче. Пытается шутить. Просит еще. Не дождется. Дал ему снотворное, установил капельницу.
Спит только после приема снотворного.
Начал есть бульон. Первую ночь спал спокойно, без бреда и стонов. Принесли ему в комнату телевизор. Смотрит с интересом. Утомляемость, правда, наступает довольно быстро — уже через час. Желания дозы, по его словам, нет. На всякий случай всю его одежду спрятали подальше. Мать постоянно рядом с ним. Возится словно с грудным младенцем. Да он и есть грудной младенец — по своей беспомощности. Фрагментами возникает дезориентация. Но это, скорее всего, побочные явления нейролептиков.
Физическое состояние удовлетворительное. Появился небольшой аппетит, температура нормализовалась, артериальное давление, сердце и легкие — без патологии. Даже взгляд посветлел. Физическая зависимость, таким образом, снята. Курс лечения по преодолению абстинентного синдрома пока все же продолжаю. Снотворные и нейролептики опять сменил.
Впереди самое сложное — попытка победить психическую зависимость. Стараюсь быть союзником его изможденного «Я».
Наступивший период лечения действительно самый сложный. Когда проявления абстинентного синдрома исчезают и постепенно наступает улучшение физического состояния, на первый план выходят психологические проблемы личности. Сейчас Юра входит в так называемое состояние «великой пустоты». Пациент, лишенный наркотиков, не чувствует ничего, кроме пустоты. Вместе с наркотиками он лишился привычного образа жизни и многих действий, прежде заполнявших все его время. Даже тот факт, что теперь ему не надо ежедневно думать над тем, где достать денег на наркотики, стал для него не облегчением, а бременем.