— Ну, если хотите, я могу показать магазин. Он тут недалеко. Минута ходьбы.
— Так чего мы ждем? Вперед. Я уже допила чай.
— А я еще нет, — ответил Люк.
Это был прирожденный женский обольститель. Казанова еще тот.
Моника приподняла брови, поджала губы, а затем хлебнула из своей чашки, в которой еще оставался противный невкусный чай. «Такое чувство, будто траву с сахаром ешь. Как вообще такое можно пить», — мысленно возмущалась девушка.
Моника в молчании подождала, пока Люк допьет чай, посмотрит в окно, почешет ухо, сдерет с носа какую-то непонятную желтую штуку, улыбнется коту и скажет:
— Ну, можем идти.
«Наконец-то!» — мысленно возликовала девушка.
Люк закрыл дом на ключ, как всегда оставив запасной для Миа в маленькой тумбочке для обуви, стоявшей слева от двери.
Они с Моникой направились в сторону магазина, в котором когда-то будет бар и живая музыка.
— Странное место, — неопределенно сказала девушка, зайдя внутрь холодного пыльного помещения.
Как бы юноша ни убирал внутри, а избавиться от пыли оказалось не так уж просто, как ему думалось.
— Не нравится?
— Как-то холодно здесь… Где, интересно, в этих стенах ты нашел для себя уют? У тебя дома намного уютнее.
— У меня дома живут призраки, а здесь нет.
— Какие призраки? — быстро спросила девушка и даже испытала секундное волнение.
— Обыкновенные. Мы с тобой сидим, пьем чай, а кот в это время смотрит на мать. Она стояла слева от тебя и была возмущена тем, что ты пьешь из ее чашки… Больше не буду давать ее вещи другим.
— Ты больной? — тихонько вскрикнула девушка. — Ты что такое говоришь?
— Говорю, что вижу, — сказал Люк и подошел к проигрывателю. — От того все время и страдаю, что люди не любят того, что я вижу. Какую музыку ты любишь, Моника?
— Я ухожу, — произнесла девушка. Было видно, что она в шоке от происходящего.
— Спасибо за «Непокоренного», — сказал ей в спину Люк.
Девушка почему-то обернулась.
— Пожалуйста, — отозвалась она, глядя в глаза человеку, от которого у нее теперь шел мороз по коже.
— Ты пришла сюда потому, что я красивый?
— Да, — честно ответила она. — Но красоты бывает мало для того, чтобы поцеловать человека, у которого ад внутри.
— В аду растут цветы. Если я для тебя красив, то подойди и поцелуй меня.
— Если ты хочешь, чтобы я почувствовала себя женщиной, то подойди и поцелуй меня ты.
— Я бы очень хотел поцеловать тебя.
— Я бы не хотела перенимать твой ад.
— Это значит — нельзя?
— Это значит — можно.
Люк подошел к длинноволосой стройной девушке и поцеловал ее в губы. С открытыми глазами. Он смотрел, как дрожат ее закрытые ресницы, он чувствовал ее запах, это был неповторимый для него аромат. Такой же неповторимый и новый, как стих Уильяма Хенли.