У меня было ощущение, что я читаю фантастический роман, все имена и совпадения случайны. Я никак не могла понять, что хоть что-то из написанного имеет отношение ко мне.
«Мы разрешили ему забрать нашего первенца по достижении им восемнадцати лет, и только таким образом смогли вернуться домой. К тому времени, как я попал сюда, мир очень изменился. И мне до сих пор кажется, что все происходившее прежде было не больше, чем сном. Однако, я понимаю, как опасно считать подобным образом. Поэтому я хочу рассказать историю моей жизни, которая покажется тебе бредом шизофреника. Я владел невыразимой магией и прожил тысячу лет, обменяв все на жизнь в Белграде, а затем и в Стокгольме. Так же поступила и твоя мама. Наверное, подростковые романы твоего времени учили тебя тому, что стоит отдать все ради магии и приключений, но это не совсем так.»
Я жадно читала, мне казалось, будто я физически ощущаю, как мой мозг поглощает слово за словом, не ощущая вкуса. Но шум заставил меня отвести взгляд от письма, я вздрогнула. Кто-то будто скребся о кору деревьев, и когда я взглянула вперед, я увидела тень, скрывшуюся за массивным дубом. Мне стало не по себе. Становилось совсем темно, и скоро я не смогла бы различить буквы. Я вернулась было к чтению, но звук раздался снова. На этот раз я увидела у дуба неподвижную тень, явно принадлежащую человеку. Мне понадобилась пара секунд, чтобы понять, кому.
Джордже стоял передо мной. Половина его головы треснула, и я видела сочный мозг, розовый, как губы моей матери, блестящий между двумя осколками черепа. Один глаз был изуродован, потек, зато второй смотрел ясно и вовсе не так испуганно, как я запомнила. Я почувствовала, как кровь отхлынула от щек.
— Джордже! — воскликнула я, хотя мне даже не полагалось знать его имя. Хотя я и была готом, увидеть призрака в мои цели и мечты не входило. Я ни на секунду не подумала, что он может быть жив или что это может быть какой-то другой, похожий человек, которому требуется помощь. Рана в его голове кричала о смерти. Он смотрел на меня, и я дрожала под этим взглядом. Я спрятала письмо под майку, машинально, поднялась, прижавшись к дереву.
— Я не виновата! Я не могла ему помешать!
Но Джордже молчал. А потом я услышала его голос, почти такой же, как и на вечеринке в честь моего дня рожденья, ставшей для Джордже последней. Такой же молодой, такой же напуганный. Но губы его не шевельнулись.
— Пора возвращаться домой, Делия.
— Домой, это куда?
Но он не ответил, сделав вместо этого шаг вперед. Его движения были совершенно раскоординированы, как у мертвецки пьяного. У меня появилось странное ощущение, словно он просто тряпичная кукла, которую кто-то надел на руку. Я развернулась и побежала. На меня, по крайней мере, не напал ступор, как на людей в фильмах ужасов. Зато все ощущения обострились предельно. Я ощущала, как колет живот краешек письма, торчавший у меня из-за пояса, я ощущала, как увязают в мокрой земле ботинки, я ощущала присутствие Джордже за спиной. Нет, не дыхание, не шаги — только присутствие, будто у меня было иное чувство — иное чувство для иных существ. Я точно знала, он со своей развороченной головой, гонится за мной. Я только не знала, что будет, когда он меня поймает. Не съест, он же не зомби. Не выпьет кровь, он же не вампир. Не растерзает, он же не оборотень. Что вообще делают призраки, кроме как пишут жуткие слова кровью на зеркалах и швыряются предметами?