— В «Таро» есть такая карта, называется Башня, — сказала Делия. — Вот ее напомнило. Там молния разрушает башню, и люди летят вниз. Символизирует крушений иллюзий.
Мы, наконец, увидели ее, вывернувшись из хватки одичавших розовых кустов. Она была очень красивой, хотя совсем по-другому, чем Делия. У нее были пышные, светлые волосы, большие, покрасневшие глаза с радужницей, казавшейся еще более синей от слез, пухлые, дрожащие губы. Она была как литературный прием — дева в беде. И она мне сразу понравилась.
Констанция принялась тереть глаза, и мне стало ее еще жальче. Когда мы с Делией вышли, она перебралась на ступеньку повыше, будто боялась нас. И Делия сказала:
— Не ной.
А я сказал:
— Мы знаем, что тебе страшно. Нам тоже страшно. Мы в одной и той же ситуации. Нам с тобой одинаково.
Констанция отняла руки от лица, некоторое время она переводила взгляд с меня на Делию, потом прошептала что-то одними губами, я не понял этого. А потом сказала громче:
— Я не знаю, что бы я делала, если бы не нашла вас!
Она улыбнулась, и улыбка ее сразу же сделала совсем, просто окончательно красивой. Мы с Делией сели на ступеньки пониже нее. Кажется, она не сомневалась в том, что мы — друзья. Я бы тоже не сомневался, я вот про Делию не сомневался. Сложно представить, чтобы в таком месте люди выглядели так же, как в Стокгольме.
Я заметил, что под милым, легким платьем в крохотный цветочек у Констанции совершенно содраны коленки, и еще синяки были у нее на руках. И я спросил ее:
— Ты сильно упала?
Она кивнула, хотя вопрос был такой глупый, я это только задав его понял.
— Я очнулась на лестнице, — сказала она. — Очнулась, а здесь — здесь лето, и странные птицы, и синяки, и я боялась даже двинуться. Я думала, я сошла с ума.
— Может быть, — сказала Делия. — Но тогда мы тоже. Возможно, все мы сейчас укатаны в психушку, или у одного из нас онейроидный синдром, и он выдумал всех остальных. Каждый из вас думает сейчас, что это он настоящий, но на самом деле мы все можем быть гранями одной личности.
Звучало мудро и очень запутано. Я сказал:
— Но, наверное, мы в другом мире. Мы так поняли. Я точно убедился, когда увидел гигантскую сколопендру.
Лицо у Констанции стало совсем грустное и беззащитное. Так я понял, что сколопендры ей не нравятся. И она снова заплакала.
— Не ной, — повторила Делия. — У нас есть карта. Мы придем в какой-то замок и что-то там порешаем.
— В какой? Что? — спрашивала Констанция. А я сказал:
— Родители рассказали мне историю про короля-похитителя людей.
И неожиданно Констанция сказала:
— Мне тоже. Но я думала это их наркоманский бред!