* * *
Жанаина открыла дверь на звонок, и глазам донны Изабел предстала исполненная драматических тонов картина: ее дети волокли в гостиную еле передвигавшую ноги оборванку, в которой она узнала приятельницу своего сына Пессоа. Подавив в себе естественный порыв жалости, Изабел суровым тоном осведомилась, что все это значит.
Адреалина подняла голову и, уставившись мутным взглядом на Изабел, вежливо произнесла:
— Как дела, сеньора? У меня так очень плохо.
— Что это значит? — повторила Изабел. — Вы что, намерены превратить мой дом в табор для хиппи?
— Нет, мама, просто эта девушка больна и ей необходим уход, — успокоила мать Оливия.
Но Изабел не желала успокаиваться:
— Прекрасно! Позвоните в больницу, а у нас здесь не приют!
— При чем тут больница? — возразила Оливия. — Эта девушка голодала. Ей необходимы внимание и питание, и она поправится. Это ненадолго, мамочка. Пойдем, Адреалина!
С этими словами Оливия и Пессоа поволокли девушку наверх, а Изабел застыла в позе мученицы с воздетыми руками, и неизвестно, как долго продержалась бы она в этой позе, если бы не возвратился домой Бонфинь. Его появление вдохнуло жизнь в эту застывшую Ниобею, которая, ожив, принялась за повествование о том, как дети хотели загнать ее прежде времени в могилу, для чего они приволокли в дом неизвестную хиппи, про которую невозможно даже понять, совершеннолетняя ли она. А вдруг она сбежала из дома! Ее, Изабел, могут обвинить в похищении ребенка.
Бонфинь прервал жалобные восклицания жены сообщением, что ему сейчас не до проделок его детей. У него и без того голова идет крутом. На заводе происходит непонятно что.
— Значит, госпожа Летисия вступила на престол и собирается выгнать тебя на улицу? — перескочила на создание новой драмы Изабел. — Я тебя предупреждала! Я была уверена, что так и будет!
— Ничего подобного, — возразил Бонфинь, — просто Летисия заключила сделку, которая кажется мне сомнительной.
— Что за сделка? — заинтересовалась Изабел.
— Она скупила всю рыбу у Рамиру Соареса… рыбу, которая еще в море.
Эта новость доставила такое удовольствие Изабел, что она тут же напрочь позабыла об Адреалине.
— Я так и знала! — торжественно сказала она. — Не успела появиться в городе, как сразу снюхалась с рыбаком. И теперь готова всю компанию ради него пустить по ветру. Иди к себе, Бонфинь!
Отправив опечаленного мужа в его комнату, Изабел принялась набирать номер репортера Фреда Ассунсона, с которым была дружна.
Изабел давно обещала снабжать Фреда интересными светскими сплетнями и теперь собиралась выполнить свое обещание.