Нет, не садятся. Сидят рядом на ветках, но настила избегают. В течение последующих дней Юрий нарастил гнездо, устроил в нем точно такой же лоток-углубление, какой видел, наблюдая за жизнью орланов. Сядут в него или нет? Нет, не сели, по-прежнему ночуют на голых ветках.
Но вот наступил день, когда Юрий забрал в рюкзак двух здоровых орлят, залез с ними на ильм и положил их в лоток. Третьего, с поломанным крылом, оставил на биваке. Он не был уверен, что крыло у орленка срастется правильно и что тот сможет нормально летать. А орлан без крыльев — не орлан. Если не сможет летать, его заберут в город и отправят в зоопарк.
Зная, что орланы прилетят с охоты в семь-восемь часов вечера, Юрий постарался управиться к этому времени. Потом, вооружившись биноклем, стал наблюдать. Вот в небе показались орланы. Они, по обыкновению, покружили над Моховой падью и стали спускаться. Куда же они сядут? Вот они — опустились прямо в гнездо! Как всегда, каждый нес в когтях добычу: Белохвостый Клак — зайца, орлица — рыбину в полметра длиной. В этот вечер Юрий Квашнин был счастлив: орланы признали своих детенышей. Он боялся, что могут отказаться от них.
Третий орленок остался на биваке. В конце августа он выглядел уже взрослой птицей. Внешне перелом крыла не был заметен, но молодой орлан никак не хотел взлетать. Жил он вольно, целыми днями бродил вокруг бивака или, подпрыгивая по стенке полога, взбирался на конек палатки и там подолгу сидел, озирая окрестности. Чем взрослее он становился, тем все чаще и беспокойнее посматривал в небо, когда там появлялись с призывным клекотом его родители. Иногда при их появлении он начинал громко пищать, и тогда орланы делали несколько кругов над Черемуховой редкой. Только один раз — это было в конце июля — Юрий случайно увидел, как на площадку возле бивака опустился один из взрослых орланов, оставил убитую гадюку и тотчас же снова взмыл в воздух. Орленок тотчас же набросился на родительский подарок.
Раненого орленка окрестили Грозным. Уже к концу июля он понял, что это его имя, и шел на зов. Он так привязался к Юрию, что стоило тому появиться на биваке, как Грозный кидался к нему навстречу, то начинал пищать, то пробовал клекотать, хотя еще не умел разговаривать по-взрослому. Он позволял Юрию брать себя на руки, сажать на плечо, не сопротивлялся, когда тот осматривал пораненное крыло. Но все более взрослея, Грозный обретал орлиную силу, поэтому стало небезопасно держать его на плече — орленок слишком крепко хватал «насест» своими железными когтями.
Однажды натуралисты увидели над Моховой падью четырех орланов — это в сопровождении родителей поднялись на крыло детеныши. Несколько дней Юрий все ждал, что вот-вот полетит и его воспитанник. Несколько раз осматривал молодой натуралист сломанное крыло орленка, растягивал его. Оно казалось ему совершенно здоровым, и все-таки Грозный не поднимался на крыло.