— По теории вероятностей, — комментировал старый натуралист свой чертеж, — росомахи должны обитать здесь. — Он постучал карандашом по кружочку. — Но вы сами понимаете, что это заключение весьма условно. Три точки — слишком мало, да и они могут оказаться случайными, не характерными для охотничьих маршрутов зверей.
— А если рассудить так, Гаврилыч, — вмешался старый охотник. — Росомахи ведь по-разному живут, некоторые всю жизнь бродяжничают, а другие подолгу, а то и постоянно живут на одном месте. Таких мне не однажды доводилось встречать в богатых дичью местах. Они живут обыкновенно в норах или расселинах. Не поискать ли нам нору?
— Если бы тут была нора, то она давно попалась бы нам на глаза, — возразил Бударин. — Вон барсучью нору обнаружили в первую же неделю…
— Ну нет, — заупрямился Кузьмич, — росомаха — это не то, что барсук. Хитрющая зверюга! Она так замаскирует нору, что с собакой не найдешь. Надо только подумать, где искать.
— А у меня такое предложение, — вмешался в разговор Сергей. — Вот пограничники перепахивают полосы на некоторых участках границы, а потом на этих полосах выравнивают граблями землю. После этого кто бы ни прошел, даже собака или кошка, все равно останется ясный отпечаток следа.
— Так ты что, Сережа, предлагаешь перепахать всю тайгу?! — не без иронии спросил Корней Гаврилович.
— Зачем же всю тайгу? — не унимался тот. — Перекопаем несколько полосок на вероятном участке, да так, чтобы они располагались в шахматном порядке, и тогда ей не миновать их.
— А что, это интересно, — поддержал его Юрий.
— Вообще-то это интересно — для другого зверя, уже серьезно заговорил старый натуралист, — но для росомахи вряд ли подойдет. Слишком хитрый зверь. Если она перепрыгивает через тщательно замаскированный канкан, то на перепаханную полосу и вовсе не пойдет. Думаю, что вернее всего будет продолжать поиски новых следов, чтобы определить примерный район ее обитания, и одновременно высматривать нору. Но не везде, негде попало, а в наиболее вероятных местах — под скалами, под обрывами, у основания крутых залесенных склонов.
В следующие два дня к трем обнаруженным точкам прибавилось еще пять. Четыре из них располагались на склоне Горбатого хребта, и только одна — на илистом берегу залива Моховки, там, где был обнаружен след в первый день. Итак, если продолжить схему, начерченную Корнеем Гавриловичем, то складывается следующая картина: пять точек в районе кедрача, две — на берегу Моховки, в трех километрах ниже Черемуховой релки, и одна — на берегу Барсучьего ключа. Значит, убежище росомахи следует искать между Моховкой и кедрачом на полосе длиной около километра.