Всё сложно, всё невыносимо зыбко и неоднозначно в этом непредсказуемом мире, сегодняшний враг, в будущем может стать твоим верным союзником и наоборот. Всё может быть и ничего исключать нельзя, как говориться, дьявол кроется в деталях и тот, кто это заметил без всяких сомнений был гением. Вся наша жизнь и бытие состоит из этих самых проклятых деталей способных в один миг перевернуть всю твою жизнь, вывернуть её наизнанку и выбросить на помойку как никому ненужную вещь.
Всё вдруг стало таким сложным и как такое могло со мной произойти я даже и сам не заметил, как мой чёрно‑белый взгляд на жизнь вдруг запестрел множеством красок, бесчисленных оттенков и полутонов. Это не мир, окружающий меня изменился, он как был таким, таковым и остался, изменился я сам, изменилось моё восприятие. Нравиться мне это или нет, но я стал совершенно другим, но всё же что‑то от меня прежнего осталось и этим я стал дорожить как нечто необычайно ценным и отчего никогда не откажусь чего бы мне это не стоило. Сознательный отказ от того что ещё осталось от меня прежнего скорей всего сделало бы из меня бездушного монстра, а я этого не хотел категорически. Власть штука страшная, а бездушный монстр во власти страшней в разы….
— Всё Нестор мы прилетели. — Как‑то уж больно приглушённо проговорил штаб‑майор, не отрывая от меня своего пронзительного взгляда, в котором читался глубокий ум и искреннее сочувствие.
Покинув борт глайдера я проводил Леонида Рашпиля до его спортивного кара и попрощавшись с ним, направился в особняк, где меня ждала любящая женщина и на душе вдруг от этой простой, в сущности, мысли на душе моей потеплело и я ускорил шаг желая окунуться в её горячие объятия. Да, я изменился, но многое осталось прежним и это наполняло мою буйно помешанную душу огромным счастьем, с которым я хотел, как можно скорее поделиться с любимым человеком….
Заседание, длившееся почти четыре часа, подошло к концу, и представители старой и влиятельной аристократии потянулись на выход. Барон Альбрехт встречу организовал на самом высшем уровне, с почётным караулом, музыкой и богатым застольем. Антураж был создан соответствующий моменту, вот только если вдуматься, всё это было напрасно, местная родовитая аристократия меня как своего правителя признавать не желала. Прямо об этом не сказал ни один делегат, но намёков было отпущено более чем достаточно чтобы сделать однозначный вывод.
Требований они выдвинули много, и большая часть из них касалось закрепления своего наследственного статуса, а также неприкосновенности частной собственности на всё движимое и недвижимое имущество, а также интеллектуальную собственность. Вопрос о престолонаследии не поднимался вообще, по всей вероятности, они не считали нужным обсуждать этот вопрос со мной, считая мою фигуру лишь временным персонажем которую они собирались в ближайшем будущем скинуть. Как‑либо по‑иному трактовать уклонение от обсуждения этой темы я не мог, да и барон Альбрехт был со мной в этом полностью согласен. Он от злости поскрипывал зубами, но ничего с этим поделать не мог, хотя очень хотел всех этих герцогов с графиями поставить на место, используя для этого военную силу, но в данном случае это было крайне невыгодно, тут надо было искать какой‑то иной путь решения проблемы…. Или самому создать веский повод для того чтобы эту силу применить.