– Как раз вовремя, – улыбнулся он. – Приготовления вот-вот закончатся.
Джоан кивнула. Дилан заметила, как разгладился ее напряженно нахмуренный лоб, и выражение сменилось на радостную готовность. Ее мать словно помолодела на десяток лет. Предательские слезы опять выступили у Дилан на глазах. Она переложила цветы – уменьшенную копию букета Джоан – из одной руки в другую. Сейчас это произойдет, внезапно осознала она. Ее родители поженятся; впервые за всю жизнь у нее будет настоящая семья. Тристан положил теплую руку ей на спину. Видимо, хотел успокоить и приободрить, но вместо этого Дилан разволновалась еще больше. Ведь он тоже был с ней! Стоял совсем рядом.
Тетя Рейчел вздохнула, и Дилан наградила ее недружелюбным взглядом. Пусть только попробует сказать что-нибудь, что испортит для Джоан эту минуту… Однако выражение тетиного лица было задумчивым.
– Жаль, что отца нет с нами. Он бы хотел проводить тебя к алтарю, – тихо произнесла она.
На секунду грусть заволокла глаза Джоан, но она перевела взгляд на Дилан – и печаль исчезла.
– Ничего, – сказала она. – Меня проводит моя малышка. Больше мне никого не нужно.
Джоан и понятия не имела, что могла потерять Дилан. Джеймс кое-что знал, но хранил это от нее в тайне. Всю историю: смерть Дилан, трудную дорогу обратно к жизни и то, чего ей стоило удержаться в этом мире. Слова Джоан значили больше, чем она сама догадывалась. Дилан шмыгнула носом, сглатывая внезапный комок в горле.
– Спасибо, мам, – прохрипела она.
Джоан, улыбнувшись, махнула рукой.
– Давай в середку, юная леди. Будешь впереди.
Дилан развернулась, вставая перед закрытыми дверями, как раз когда раздались первые нотки свадебного марша.
Тристан стоял рядом, готовый скользнуть на свое место, когда подружки поведут Джоан к алтарю.
Внезапно Дилан охватило волнение. Она сделала глубокий вдох. Двери раскрывались, и гости, как один, поворачивались посмотреть на них. На нее, застывшую в проходе, облаченную в кричащую персиковую тафту. Ее ожидала сотня пар глаз и длинная, длинная дорога до алтаря.
– О боже, – прошептала она так, что услышал лишь Тристан. – Это же ад!
– Это ад, – Джек стоял у двери убежища, хмуро наблюдая за кружением призраков снаружи.
Кроваво-алое солнце сжигало небеса и бросало на его лицо зловещую бордовую тень. Глаза под нахмуренными бровями казались темными колодцами.
– Закрой дверь, – посоветовала Сюзанна, окидывая его виновато-озабоченным взглядом.
Вина и чувство ответственности не давали ей покоя с той самой поры (до чего же давно это было!), как они спрятались здесь.