Мертвяки, ожидая моего приказа, группкой столпились у самой границы погоста. Выдохнув, я наконец сказал:
— Уважаемые умертвия города Фата, будьте добры, приберите кладбищенский мусор.
Затаив дыхание, я смотрел на то, как нежить перешагивает границы городского погоста. Непись сторож, видимо, рубанулся в обморок или схватил инфаркт, потому что поток мата со стороны сторожки на мгновение затих. Ну что, ребята, ай-да на прогулку!
Что ни говори, а по своей логике Фатум и правда во многом похож на детские загадки. Согласно той же логике, мои мертвяки должны были похватать разбросанные ими памятники, и отнести на погост обратно. Должны. Но не обязаны. Тем более, что в этих самых условиях нигде не говориться, что им категорически нельзя сделать кружок и по дороге кое-куда зайти.
Первые городские жители-неписи, которые в это солнечное утречко решили прогуляться по своим делам, с визгом прижимались к стенам, когда видели, что по улице марширует куча нежити с собственными могильными памятниками в руках. Я, как некромант и идейный вдохновитель, гордо вышагивал впереди.
Редкие випы, которые попадались на утренних улочках, пускались наутек или тупо запрыгивали в первую попавшуюся дверь. Хм… Интересно, а как скоро меня повяжет столичная стража? Ну… Минут пятнадцать у меня быть должно — всё-таки тут не парочка стражников должна за мной прийти, а целая куча. Ну а им для этого дела нужно еще собраться.
До трактира от кладбища было минут семь быстрой ходьбы. Орфей с Робин Гудом меня уже встречали у вывески. Рыцарь, радостно подпрыгнув, отвесил Орфею затрещину, мол, беги скорее в трактир занимай сцену. Пацан юркнул за дверь. Умертвия бережной кучкой складывали под трактирной вывеской этот самый кладбищенский мусор в виде своих памятников, и сразу же запрыгивали внутрь.
В «Рыжем гноме» послышался визг, мат и грохот мебели.
Похлопав меня по плечу, Робин Гуд сказал:
— Тебя только за смертью посылать, Грунт! Причем во всех смыслах! — поржав в гордом одиночестве над собственным каламбуром, рыцарь продолжил, — Мы тут со Щебнем быстро договорились. Он сразу в положение вошел, как мы ему объяснили ситуацию. Сцену для Орфея держал до твоего прихода. Клевый мужик этот швед! Ай-да внутрь скорее — посмотрим, что за дичь тут творится…
Внутри и правда творилась дичь. На сцене шестнадцатилетний пацан в неформатном прикиде что-то там орал гроулингом. Своей «мелодичностью» малой сумел в разы переплюнуть тролля с его «музыкой камней». Происходящее на сцене слегка смахивало на очень громкий приступ эпилепсии. Если бы к этому трэшу присоединился троль с мешком — запросто могли вытечь глазные яблоки.