Эти исторические факты любознательный Вездеход почерпнул из своих бесед со знакомыми браминами и кшатриями на «Боровицкой».
А в том, что история имеет свойство повторяться, убедился на личном опыте, побывав в гостях у Когтя.
Карлик был наемником, работал за патроны, но как простой житель метро искренне радовался тому, что помогает прервать сотрудничество Ганзы с сатанистами, использующими оружие «коричневых» для нападения на слабые станции и захвата пленников.
Наемник Носов имел достаточный жизненный опыт, чтобы не делить мир на черное и белое, но в одном был убежден точно – обращать людей в рабов нехорошо.
Вот почему он охотно согласился собрать сведения о расположении емкостей с топливом и выходе в Метро-2 на «Тимирязевской» для таинственного Макса.
И хотя Вездеход не знал о человеке в черном ровном счетом ничего, он был уверен: собранные им данные помогут приблизить конец Когтя и его банды.
Об этом размышлял карлик, прогуливаясь у перехода станции «Савеловская», где располагался крысиный ипподром. Игры еще не начались. Да они и не очень-то интересовали Николая. Он слышал, что фаворитом крысиного состязания «становится грызун, выставляемый начальником ганзейской станции «Савеловская-радиальная».
Путешествие от «Новослободской» прошло для Носова без особых приключений. Пришлось, правда, раскошелиться. Ганзейские торговцы, ехавшие с товаром по коричневой ветке на трех мотодрезинах, попутчиков задаром не брали. Зато обеспечивали надежную охрану и гарантированную, вполне комфортную доставку в нужную точку метро.
Карлик вернулся от перехода на платформу. Принялся высматривать Макса, но того нигде не было.
Сама «Павелецкая» и ее обитатели производили тягостное впечатление. Военные, защищавшие станцию от нападения с поверхности, на платформе почти не появлялись. Фигуры до зубов вооруженных людей можно было увидеть разве что на лестницах эскалаторов.
Станционный зал был наполовину пуст. В мерцающем свете факелов блестели лысины коренных обитателей станции, для которых потеря волос была делом привычным. Десяток нищих сидели и лежали на картонках. Одни высматривали тех, у кого можно попросить милостыню, других даже это не интересовало: напившись самогона и накурившись дури, они сочно храпели на своих картонных ложах.
Наиболее примечательной была троица, сидевшая у костра в центре платформы. Толстяк, парень с рассеченной губой и их спутник, по виду наркоман, попали в поле зрения Вездехода еще на «Новослободской». Они тоже присоединились к каравану ганзейцев и, не торгуясь, заплатили мзду за проезд.